— Скажи мне, где Джилли. — Ливия никак не могла угнаться за ним и была слишком хрупкой для борьбы.
— В Ее храме. Сэр, это я виновата, во всем виновата только я, — простонала она. — Я сказала ей — сказала, что вы любите Джилли. Если он умрет… я вовсе не хотела…
За их спинами широко распахнулись двери гостиницы, изрыгая толпу королевских гвардейцев. Ночь зазвенела криками, и Маледикт с ужасом услышал: «Вон они, у стены!».
Юноша потянулся, собираясь затащить Ливию в тень и обеспечить ей хоть какую-то безопасность, но у Ани были другие соображения. Руки Маледикта толкнули Ливию вперед, туда, где бесновались факелы. Мятый халат, короткие, перепачканные сажей волосы — гвардейцы выстрелили сразу же. Девушка упала спиной на мостовую. Маледикт бросился бежать, прижимая меч к боку, дрожа, отказываясь мучиться угрызениями совести — не теперь, когда он был так нужен Джилли.
— В Ее храме, — бормотал он, вспоминая извилистую и длинную улицу Сибаритов, отделявшую его от разрушенного храма в Развалинах — единственного известного ему храма Ани. Наверняка Мирабель обосновалась там, откуда начались его поиски.
Лишь очутившись в толпе на улице Сибаритов, Маледикт замедлил шаг, поплотнее запахнул плащ и пошел, то и дело оглядываясь по сторонам. Гвардейцы скоро поймут свою ошибку.
Свет полыхал в окнах публичных домов, и медленный, заторможенный наркотиками смех растекался, как сироп на морозе. Маледикт, стиснув в ладони рукоять меча, старался держаться в глухой тени. Он возвращался туда, куда не рассчитывал вернуться. Однако он шагал твердо, словно его путь был нанесен на карту, словно он шел домой.
И он отдал свою душу во владение Ани и стал Ее воплощением — крылатым и окровавленным, колдовским кошмаром в человечьем обличье, что прорубал себе путь сквозь плоть на полях брани и смеялся. И слова его стали воронами, и где ни ступал он, там люди гибли от чумы…
Грейл. Книга отмщений
Мирабель отстранилась от Джилли, одернула юбки и воздела руки. Вдоль ее груди трепетали крылья. Джилли повернулся на бок и скорчился на земляном полу, согретом его же теплом и кровью.
— Бедный Джилли. Впрочем, капитан на судне мог бы обращаться с тобой ничуть не лучше. По крайней мере, я избавила тебя от него.
Мирабель встала на колени и, взяв Джилли за подбородок, повернула его лицо, вглядываясь в глаза.
— Какая синева, какая чистота. — Ее голос понизился до шепота. — Ты, наверное, своими ясными глазами видишь богов?
— Только Ани, — отозвался Джилли, вырываясь.
— О нет, мы не можем такого допустить. Ты следишь за Ней в любое время, наблюдаешь, судишь Ее; стало быть, тобой займется ворон.