— Поменяй билеты, — посоветовала она.
— Не знаю, получится ли? — безвольно ответил я.
В конце концов стало невыносимо. И тут мне пришла в голову идея. Она была настолько гениальна и в то же время проста, что я до крайности удивился, почему раньше она не приходила мне в голову. Я бросился в хижину, схватил рацию и потребовал от местной туркомпании, чтобы она немедленно вывезла нас на «Большую землю» и разместила на оставшуюся неделю в каком-нибудь приличном отеле. К черту убытки!
Вечером того же дня мы уже находились в эпицентре здешней цивилизации, в люксе местного «Мариотта». Бросились наперегонки в душ, потом заказали необъятных размеров ужин, а после врубили кондишн и залегли на уютной безразмерной кровати.
Бары, рестораны, веселые вечеринки с танцующими папуасами, или как их там. А еще бутики, местный рынок и вдобавок веселая заводная компания богатых москвичей с пришвартованной к причалу отеля великолепной яхтой.
Единственный минус, что в матушке России произошло что-то ужасное, как и всегда в мое отсутствие, и моя кредитная карточка оказалась недееспособной. Однако я, битый волчара, тут же извлек из сейфа ничем не примечательный газетный сверток — пачку «зеленых», и принялся так лихо швырять их направо и налево, что вскоре персонал гостиницы, впрочем давно привыкший к сумасбродствам русскоязычных постояльцев, потихоньку стал смешить и умилять меня исковерканными русскими словами и даже целыми фразами.
— Дубина, сколько раз тебе повторять: не «топрая урта», а «доброе утро»! — терпеливо разъяснял я политику партии официанту с огромными смешными губищами. — Кстати, у тебя, случайно, брата нет, который бы на катере работал?
— Топрая урта! — тупорыло улыбался он в ответ.
А потом был секс. Бесконечный, как солнце над этой вечно счастливой страной, как ласковый океан вокруг. Секс самый разнообразный и самый изощренный, какой только может быть. И грубый, звериный до пещерного одичания, и сладкий, чувственный до полного просветления души. Что разврат, дети мои? Это слово, лишь первая буква алфавита, в сравнении с тем, как мы тогда друг друга любили. Что сексуальные фантазии? Эти бесплодные фантомы воображения, эти притянутые за уши обстоятельства, эти примитивные механические ощущения! Лишь слабый по-детски неумелый намек на то, что можно при желании осуществить в действительности при многократных и неистовых тренировках…