Новая серия слайдов пошла перед нашими глазами.
На этот раз мы попали в Париж, в апартаменты «Воды Нила» отеля «Риц». Тема – вечерняя одежда, и, чтобы акцентировать новую удлиненную линию, фотограф поставил друг на друга более дюжины золоченых стульчиков. На вершине этой хлипкой пирамиды балансировала Марджа, супермодель потрясающей красоты с волосами, причудливо взбитыми в некое подобие пчелиного улья.
– Минуточку, – пропела Луэлла, – здесь должно быть восемь полос, а картинок только семь. – Она принялась лихорадочно листать взад-вперед распечатки фотографий. – Валентино! Где же Валентино? Мы получили платье, а картинки нет.
Один из редакторов нервно заерзал:
– С ним возникла проблема, Луэлла. Мы должны были делать последний снимок, и в этот момент Марджа упала с пирамиды. Пришлось везти ее в больницу, она сломала большую берцовую кость.
– Без Валентино нельзя, – констатировал Кевин. – Нельзя давать публикацию о коллекциях без Валентино. Надо доснять.
– Съемка в «Рице» обошлась нам в двадцать восемь тысяч фунтов, – вмешался продюсер.
– Двадцать восемь тысяч фунтов? – переспросил Кевин. – За семь фотографий? Мы все тут столько не стоим!
– Кроме того, – гнул свое продюсер, – Марджа вне игры: она вся в гипсе до пупка. А парикмахер Рико улетел в Новый Орлеан на съемку джинсов.
– Я уверен, что разжиться фотографией вещи Валентино – не проблема. Пусть это будет не вечернее платье, любое, возьмите хоть что-нибудь и сфотографируйте, – кипятился Кевин.
– И не говорите, что вам понадобится минимум четыре тысячи фунтов на гонорар какой-нибудь супермодели. Мы уже перерасходовали смету номера.
Все глаза уставились на меня.
– Кит, – сказал Кевин, – это необходимость. Иначе они там в Риме с ума сойдут. Целый год придется расхлебывать.
– О'кей, – согласился я. – Только, ради бога, следите за тем, чтобы октябрьский номер был в рамках бюджета.
– Третья главная тема, – продолжила Луэлла, – моя любимая. Очень горячие цвета. Прелестная девочка. Вам, боюсь, не понравится, слишком авангардная.
Она оказалась не права, девочка мне понравилась. Фотографии были чрезвычайно стильные, мелкие лиловые штрихи на пламенеющем красном, лимонно-зеленые корсеты на фоне кислотно-желтого. Модель как будто плавала в аквариуме, белки ее глаз выделялись с помощью особой техники. Она принадлежала к той категории образов, которые остаются с тобой навечно и становятся символом десятилетия. Она могла бы стать символом девяностых годов. «Кутюр» умеет создавать такие образы лучше, чем кто-либо другой.
– Кроме того, – сказала Леонора, – у нас есть изумительная средневековая тема, которая проходит красной нитью на всех показах. Это так называемый «новый пуританизм». Потрясно! – Заметив кислую мину на лице Кевина, она поспешно добавила: – Тебе понравится, Кевин. Это в духе Ральфа Лорена.