- Ты не прав, - повторил Реф. - Орден собирался начать эту политику, не предупреждая о своих намерениях. Утром вам уже грозили бедами, которые случатся, если вы не выполните наше требования, этого достаточно. По мнению Ордена. Дальше должны были говорить проклятья, враждебные заклинания и люди - простые люди, которых маги собирались на вас натравить. Я сумел убедить всех, что поставленный перед вами выбор заставит вас сдаться без боя. Теперь я пришёл к вам - предупредить. Верните моих друзей. Больше Орден не может мириться с брошенным магам вызовом.
- Вот что вы задумали, - заговорил статный эльф с огромным венком на голове. - Мы были несправедливы к тебе, юный человек. Ян, проси у человека прощения. Ран, тоже.
- В этом нет необходимости, - отмёл извинения ученик чародея. Значит, не простил и никогда не забудет. - Что вы решили?
- Мы не можем дать ответ прямо сейчас, - забормотал эльф-портной в венке из швейных иголок. - Дайте нам неделю на размышления.
- У вас было достаточно времени, - покачал головой колдун. - Сейчас или никогда. А пока я хотел бы поговорить со своими друзьями. Где вы их прячете?
Виноватое выражение на лицах эльфов стало совершенно явственным.
- Мы бы не прятали, - жалобно проговорил Ран. - Реф, ты нам друг?
- В чём дело? - насторожился ученик чародея.
- Друг? - настаивал эльф.
- Где ученики Ордена?
- Реф!
- Что вы с ними сделали?! - вскочил на ноги колдун.
- Ничего особенного, - забормотал Ран.
- Мы не собирались надолго отрывать их от занятий, - тихо сказал эльф в огромном венке. - Мы понимали, что они должны учиться и освоить чёрную магию. Они бы вернулись по домам к утру и только изредка возвращались бы сюда, причаститься красоты и волшебства этого места.
- Что вы с ними сделали?! Где они?! Говорите!
- Это не говорить надо, - возразил эльф в лиственном уборе. - Пойдёмте, я проведу.
Мы пошли за нашим проводником по тайным тропинкам волшебного леса. Реф крепко прижимал меня к себе, как будто прикосновение могло защитить меня - или его - от того ужаса, который таился впереди. Я молчала. На ум приходили десятки догадок, но все они меркли перед тем, что открылось нам на широкой поляне...
Когда-то - примерно неделю назад - это было праздничное и нарядное место. Оно и теперь словно призывало сбросить все беды, горести и заботы человеческой жизни. Но те, кто стоял на траве, застыв в нелепых позах...
Ближайший к нам юноша изменился меньше всех. "Всего-то" его лицо исказилось от смертельной муки, а из каждого сустава торчали шипы. На спине они образовывали высокий гребень. У основания каждого шипа засох кровяной кружок. Как же ему было больно... Но в остальном он казался вполне человеком.