– Но стражей отозвали, – возразил Риб-Адди – Так не годится…
– Послушай, старик. Потребуется тысяча человек и десять дней, чтобы переместить сокровища. У меня для этого нет ни людей, ни времени. Иди, оставь нас. Есть более важные дела.
Риб-Адди ушел обескураженный. «Какое дело может быть важнее золота в сокровищнице?»
Незадолго до полуночи Ланнон выпрямился и провел ладонью по завиткам бороды, простроченным сединой. Он вздохнул. Выглядел он больным и усталым.
– Это все, что мы сейчас можем сделать. Остальное в руках богов. – Он положил руку на плечо Хая и вывел его из палатки. – Чаша вина, глоток озерного воздуха – и спать.
Они стояли и пили вино. С озера дул ветерок, шевеля кисти золотых боевых штандартов.
Хаю показалось, что большая коричневая собака, спавшая у стены палатки, пошевелилась, услышав их голоса. Но тут он увидел, что это не собака, а маленький бушмен, начальник охоты, преданный Ксаи, как всегда, спит у палатки своего хозяина. Он проснулся, улыбнулся при виде Ланнона и Хая и примостился у ног Ланнона.
– Я пытался отослать его, – сказал царь. – Он не понимает. Не хочет уходить. – Ланнон вздохнул. – Мне кажется, ему нет необходимости умирать с нами, но как заставить его уйти?
– Отошли его с поручением, – предложил Хай, и Ланнон вопросительно посмотрел на него.
– С каким поручением?
– Пусть ищет следы Великого Льва на южных берегах. В это он поверит.
– Да, в это он поверит, – согласился Ланнон. – Скажи ему, Хай.
Хай объяснил маленькому желтому человеку на его языке, что царь хочет еще раз поохотиться на Великого Льва. Ксаи улыбнулся и радостно закивал, довольный, что может послужить человеку, которого считал богом.
– Ты должен идти немедленно, – сказал ему Хай. – Это срочно.
Ксаи прижался к коленям Ланнона, покачал головой, скатал свою спальную циновку и исчез в тени. Он ушел, а они молчали. Потом Ланнон сказал:
– Ты помнишь пророчество, Хай?
Хай кивнул, вспомнив Танит.
– Кто будет править Опетом после меня?
– Тот, кто убьет Великого Льва.
Он помнил и следующее пророчество.
– Чего я должен бояться?
– Черноты.
Хай повернулся и посмотрел на север, где присел перед прыжком большой черный зверь. Мысли Ланнона шли в том же направлении.
– Да, Хай! – прошептал он. – Чернота! – Царь осушил свою чашу и бросил ее в сторожевой костер. К небу взвился столб искр.
– От руки друга, – сказал он, вспомнив последнее пророчество. – Посмотрим, – сказал он. – Посмотрим. – Потом повернулся к Хаю и увидел его лицо. – Прости меня, старый друг. Я не хотел подбрасывать дров в костер твоего горя. Не следовало напоминать тебе о девушке.