Мой оцепеневший мозг воспринял грохот выстрела, потом другого. Серая гора по-прежнему неслась ко мне, но уже мертвая: череп слона разлетелся от удара тяжелой пули, как перезрелый плод.
Мои ноги точно вросли в землю, я не мог пошевелиться, не мог уклониться, и выставленный вперед хобот со свирепой силой ударил меня. Я почувствовал, что лечу. Последовал сильный удар о землю, яркая вспышка перед глазами, и я потерял сознание.
– Глупый ублюдок! Глупый храбрый маленький ублюдок! – долетел ко мне из темного далекого туннеля голос Лорена, и этот звук странно отозвался в моей голове. Мне в лицо плеснули холодной водой, благословенная влага смочила губы, и я открыл глаза. Лорен сидел на земле, держа мою голову у себя на коленях и брызгая мне в лицо водой из бутылки.
– Кого это ты называешь ублюдком? – прохрипел я, и радостное облегчение, сменившее тревогу на его лице, стало одним из самых светлых впечатлений моей жизни.
Тело мое онемело и болело, плечо и спину покрывали синяки и царапины, на затылке вскочила шишка, к которой больно было притронуться.
– Идти можешь? – суетился надо мной Лорен.
– Попробую. – Оказалось не очень больно, и я даже захотел сфотографировать огромного мертвого зверя: слон упирался большими желтыми бивнями в землю, а Лорен и Ксаи сидели у него на голове.
– Сегодня мы заночуем у Воды-В-Скалах, – сказал мне Ксаи, – а завтра вернемся и заберем бивни.
– А далеко это? – с сомнением спросил я.
– Близко! – заверил меня Ксаи. – Очень близко.
Я неуверенно поморщился. Я уже слышал, как он точно такими же словами предупреждал о переходе в пятьдесят миль.
– Хорошо бы, чтоб действительно близко, – сказал я по-английски, и, к моему удивлению, действительно идти оказалось недалеко, гораздо ближе, чем я ожидал. Да и многого другого я тоже не ожидал.
Мы пересекли один хребет – я шел, опираясь на руку Лорена – и оказались на широкой гранитной площадке, большом куполообразном камне размером почти в четыре акра. Достаточно было одного взгляда на мелкие круглые углубления, усеивавшие всю ее поверхность, чтобы я испустил крик радости. Неожиданно я перестал нуждаться в поддержке Лорена, и мы побежали по камню, задыхаясь от радости, осматривая правильные контуры углублений, сглаженных погодой.
– Большой был рудник, верно, Бен? – возбужденно воскликнул Лорен, подсчитывая отверстия. – Тысяча?
– Больше! – возразил я. – Больше двух тысяч!
Я остановился, вообразив длинные правильные ряды голых рабов, склонившихся к скале, каждый над своим углублением, каждый связан цепью с соседом, у каждого в руках тяжелый железный пест, каждый бьет по куску золотоносной породы, зажатой между коленей.