"Пять минут,-- подумал Лежнев с тревогой.-- Пять минут самое большее. Неужели они бросят машину перед входом? Тогда положение осложнится. Мои люди внизу забьют тревогу. А с ними особо не договоришься. Как-то придется выкручиваться. Но это -- ладно, с этим как-нибудь утрясется. Главное, там -- в филиале. Там не должно быть сбоя..."
На секунду он почувствовал жалость. Всего лишь одна секунда, а как больно его кольнуло.
"Отставить,-- приказал он себе.-- Они тебя не жалеют. Отставить."
Лежнев еще повторил задачу. Еще и еще. Чтобы никто, ни один выскочка, желающий выслужиться перед начальством, не бросился беглецам наперерез, не наломал дров и не разрушил башню, которую он с таким трудом воздвигал. Отсюда, с замутненной темнотой высоты, он видел их всех насквозь. Всю невидимую свою армию.
Он не верил из них никому. Он был над ними Господь сил, Саваоф на стрекочущей винтом колеснице. Но бог, не верящий в их сыновство. И держащий в руках не ласковые нити любви, а тугие жесткие петли, накрученные, как висельникам, на шеи. Но и петли не помогали, он и петлям не верил.
* * *
Мендель не помнил, что ему снилось. От сна оставались рваные световые пятна и смутные звуки голосов. Но когда он напрягал слух, голоса превращались в один гулкий и долгий звук: скоро он догадался -- это стучало сердце.
"Странно,-- подумал он, не открывая глаз,-- я его слышу. Я никогда не слышал, как стучит сердце. Или это все еще сон?"
Он стал думать о сердце и вдруг ощутил тревогу.
В сердце была тревога. Он стал вспоминать, и сон ушел окончательно. Мендель открыл глаза.
-- Где я? -- спросил он тихо, не узнавая места.
Это был не его дом, и свет, пролившийся на зрачки, был непривычно тускл, в его квартире лампы горели иначе.
Он не дождался ответа и повернул голову набок, потому что знал: в комнате кто-то есть.
Мендель даже не вздрогнул, увидев перед собой незнакомого человека. Человек ему улыбнулся.
-- Кто вы? Где Владимир Сергеевич?
Мендель приподнялся на низком диванчике, где лежал, и опустил ноги на пол.
Коль ответил спокойно, почувствовав в словах мальчика неуверенность.
-- Ты спал, а Владимир Сергеевич уехал по одному важному делу. Я его знакомый, ты можешь называть меня Михаил Ильич.
-- Где я? -- опять повторил Мендель, рассматривая побеленные у потолка стены. Потом он увидел дверь и другую дверь, меньше первой, из светлого серебрящегося металла.
-- Вот так дверь,-- сказал он почему-то вслух, а Коль на это рассмеялся неожиданно звонко и ответил:
-- "Войди в меня." Так, кажется, разговаривают сказочные предметы.