Донахью снова оторвался от блокнота.
— У отца Метьюса проколоты запястья. На всех картинах и скульптурах, которые я видел, Христос пригвожден к кресту за ладони. Можем ли мы предположить… — Он быстро переглянулся с Катлером: — То есть, если обнаружится, что отец Метьюс умер насильственной смертью, значит ли это, что его убийца не очень разбирался в истории христианства?
— Напротив, — возразил Романо. — Художники в старину слишком буквально истолковывали сведения о том, что острия пробождали кисти и ступни Иисуса. Под кистями они подразумевали именно ладони, тогда как на современном языке термин кисти включал в себя также и запястья. Если бы гвозди вбивали в ладони, то тело казненного своим весом разорвало бы их плоть и упало с креста. Однако зубцы пронзали как раз запястья, где проходит срединный нерв. Гвоздь раздроблял это крупнейшее в руке нервное окончание, начинающееся от кисти, причиняя человеку невыносимую боль. Она была столь мучительной, что в буквальном смысле не поддавалась описанию. Появившееся впоследствии выражение «крестные муки» как нельзя лучше отражает ее исключительность.
Агентов, видимо, очень впечатлили пояснения священника.
— Значит, напрашивается вывод, что, если раны нанес некий злоумышленник, он был весьма сведущ в вопросах религии? — подытожил Катлер.
— Да, это вполне логичное предположение, — кивнул Романо.
— Мог ли кто-нибудь здесь нарочно нанести метки на тело отца Метьюса? — Катлер посмотрел на священников. — Так сказать, символически или чтобы подчеркнуть его особую значимость для церкви?
— Ни то ни другое не годится, — отверг его предположение Шелдон. — Наши священники все здравомыслящие, уравновешенные и глубоко верующие люди, а совершить подобное мог только человек с серьезными отклонениями. Уверяю вас, в нашем центре не найдется ни одного, кто был бы способен на это.
— Отец Романо, может быть, вы знаете каких-нибудь недоброжелателей отца Метьюса?
Тот покачал головой:
— Священники в этом центре большую часть своей жизни посвятили служению Богу и церкви. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из них отважился на такое. Отец Метьюс пользовался непререкаемым авторитетом, его все уважали, обращались за советом…
— А светский персонал? Посетители центра? — настаивал Катлер.
— Все здесь его просто обожали, — вмешался Шелдон. — Такой человек, как отец Метьюс, у любого вызывает невольное почтение. Что касается посетителей, то практически все они люди очень религиозные, ищущие здесь наставничества и обогащения своей духовной жизни.
— Вы хорошо знакомы с нынешними гостями?