Наконец, решался.
Маленькими шагами подходил к столику, выбирал тот, где шла самая мелкая игра, ставил рубль.
Отойдет, подойдет, повернет то орлом, то решкой; получит замечание от банкомета – не касаться руками поставленных на стол денег; молчит, никогда не огрызнется, только тихо скажет:
– Могу снять. Разрешите придержать?
Иногда счастливый игрок, составляя компанию, прихватывал Сенечку повеселиться. Тогда чиновник попадал в розовый «Аквариум», где котлеты с трюфелями подавались за 4 рубля с полтиной и где замечательно готовили мозги, запеченные в хлебе, где огромный сверкающий зал с устроенной в нем сценой вмещал до тысячи человек, между которыми жонглировали большими подносами с заказанными яствами официанты.
Тем, чем для поэта является «Сон в летнюю ночь» Шекспира, для музыканта – 9-я симфония Бетховена, для ребенка – сказки фей, тем для Черноусенкова являлся Аквариум. Не раз потом мечтал о такой ночи, сидя в кресле в карточном доме, друг-Сенечка. Вот он велит подать пару шампанского на свои собственные деньги. По карточке выбирает все самое лучшее и дорогое; раскланивается направо и налево, и все с ним знакомы; вот рядом начальственный голос говорит официанту:
– Подай мне сигару «Тен-Кате», высшей марки; понимаешь?
Тот летит, а вокруг звон бокалов, стук вилок и ножей, французская и английская речь, золото и серебро, ослепляющие камни, духи. А на сцене певицы, танцовщицы, акробаты…
«Как хорошо быть богатым», – думает Черноусенков и смотрит на краешек выглядывающей из бумажника двадцатипятирублевки.
Интенданту везло в этот вечер.
Он был в высшей степени собой доволен.
Интендант подошел поздороваться и побеседовать:
– Сеня, давай свой фармазонский рубль мне в долю. Я кладу 49 рублей, а ты свой рубль. Ты знаешь, что я при удаче не снимаю ставки. Давай рискнем!
– Как же быть? – ответил Семен Семенович нерешительно. – Я, право, не знаю; я сам сегодня еще и не пробовал играть. Так сразу и лишиться его?
– Ничего, Сеня, давай, я чувствую удачу. Ты иди, погуляй пока по залу; при удаче я пошлю за тобой карточника.
Черноусенков, вздохнув, отдал свой рубль и как-то сконфуженно отошел от стола.
Интендант поставил 200 рублей, получил их. Оставил 200, получил 400. Поставил их – получил 800.
Бросил свое место, собрал деньги и подошел к скромно шагавшему Сене.
– Вот как надо играть! – сказал он. – На твою долю выпало 100. Бери!
– Что ты, что ты! Какие сто рублей?.. Я так крупно никогда не играю.
– Бери, Сеня, бери! Идем в буфет, выпьем!
– Будь добр, – сказал Черноусенков, – дай мне помельче; я люблю больше помельче.