Но, однако, больной ясно было, что у нее в сенях есть ягненок и что он пришел туда не своею охотою, а его кто-то тащит и в то же время запирает за собою дверь с надворья.
Больная стоит у печи и смотрит на дверь, а дверь вдруг распахнулась и с клубом холодного облака врывается в избу соседняя озорница, а перед собою толкает маленького черненького ягненочка.
Больная спросила ее:
– Чей это баранчик?
А озорница ей отвечает:
– Разве не видишь, что мой?!
– Нет, исправди чей?
– Да вот исправди и есть, что мой.
– Чего ты врешь!
– Ничего не вру: в моих руках, так, стало быть, мой. Давай мне, девушка, поскорей нож – я его зарежу!
Та удивилась.
– Что ты, – говорит, – выдумала!.. Уйди ты!
– Ну как же, так я сейчас и ушла! – поддразнила озорница и добавила: – Мы эту барашку сейчас обдерем, и спечем, и есть будем.
А сама увидала в эту минуту на столе хлебный нож, схватила его, зажала барашка в колени и перерезала ему горло.
Хворая было бросилась, чтобы отнять барашка, да уже поздно было: барашек трепетал и фыркал кровью.
Девочки побранились, и хозяйка хотела выгнать гостью вон из избы вместе с зарезанным ягненком; но озорница ее не послушалась и не пошла вон, а схватила из-под лавки рогожу и хотела закрыть ею окно, чтобы никто случайно не заглянул в это окно и не увидал, что тут делается; но едва она зацепила на веретено один угол рогожи, как заметила, что к окну снаружи прильнуло детское лицо в огромной шапке, и шепелявый полудетский голос проговорил:
– А я все видел, что вы, сибирные, сделали!
Робкая хозяйка так и замерла, а бойкая виновница всего происшествия дала ей знак, чтобы она молчала, а сама закричала на говорившего:
– Ан врешь, ты ничего и не видел!
– А вот же, убей меня бог, видел! – отвечал мальчик, в котором обе девочки теперь могли узнать картавого хозяйского сына из того самого двора, чьего ягненка озорница заколола.
– Ну, а если видел – так скажи: что же ты видел?.. – переговаривалась она, продолжая держать против окна рогожу.
– Я видел, что вы нашего ягненка зарезали, – отвечал мальчик.
– Ну вот ты и врешь!
– Нет, видел… я сейчас побегу и тятьке скажу.
Тут озорница не стала больше спорить, а переменила тон:
– Нет, ты слушай… ты, хороший мальчик, этого пустого не сказывай!
– Ан скажу… Зачем вы зарезали?!
– Да на, посмотри, – барашек жив еще.
– Не ври, не ври! Я видел, как ты на него верхом села да по горлу его полоснула!..
– Ну, а вот поди же, посмотри, – он жив..
– А зачем он не кричит?
– А зачем ему кричать, когда ему хорошо. Бяшка! бяшка! Ишь, смотри… хвостиком махает! Поди досмотри, как ему хорошо, – тебе и самому так захочется.