- Не от-ста-вай! - кричали сотские, и десятники подхватывали их возглас.
Нугри исподлобья поглядывал на Кени. Видел, как дрожала у него в руках лопата.
Когда к ним подошел десятник, Нугри спросил, почему каменотесов послали копать землю.
- Мы всегда работали по камню, - говорил Нугри, - и ты, видно, не умеешь отличить каменотеса от землекопа. Где начальник царских каменотесов? Мы желаем говорить с ним.
- Делай, что приказано! - возразил десятник. - А будешь шуметь...
Он поднял палку и погрозил Нугри.
Кени взглянул на рабочих. Одного слова Нугри было бы достаточно, чтоб они бросились на десятника. Однако Нугри поплевал на руки и молча взялся за лопату.
Когда десятник отошел, Кени спросил:
- Почему ты смолчал?
- Что пользы драться с начальством? - возразил Нугри. - Нас избили бы, заковали в цепи и сослали бы на Синайские рудники добывать медь... И, толкнув локтем Кени в бок, он добавил: - Я решил терпеть. Дни и ночи я думаю о важном деле.
Кени удивился, но не успел расспросить Нугри: подходил десятник.
8
На следующий день начальник зодчих приказал плотникам подводить подпорки для верхних пласт земли, а каменотесам пробивать в скале проходы. К реке было отправлено много людей. Они должны были разгружать плоты, прибывавшие из каменоломен с глыбами гранита.
Люди клали глыбы на полозья, запряженные восьмью парами волов, и везли к месту работ. Волы с трудом тащили за собой полозья. Но погонщики дико кричали и подгоняли волов острыми дротиками. Животные жалобно ревели и прибавляли шагу.
Нугри с помощью нескольких каменотесов обмеривал большую скалу, намечая мелом место входа. Было приказано пробить в ней проход, сделать погребальные покои. Это была самая тяжелая работа. Камень попался твердый, и медные сверла с трудом разрушали его. Нугри выбрал плоский кусок гранита, годный для опускной двери, кликнул Кени и распилил с ним гранит длинной медной пилою. Теперь оставалось вытесать из него плиту, и Нугри принялся за работу.
Начальником каменотесов был тот самый писец, которому они подчинялись в Фивах. Однажды утром, когда Нугри и Кени менее всего ожидали его, перед ними появились носилки. С носилок сошел писец, посмотрел на работу каменотесов и кликнул десятника.
- Почему люди работают у тебя, как сонные? - закричал он. - Разве ты не слыхал, что бог наш и отец готовится лечь в чертог вечности? Торопись, раб, иначе я повелю содрать с тебя кожу, а затем посадить тебя на кол!
Испуганный десятник оправдывался, что камень тверд и плохо поддается усилиям людей.
- Я пришлю тебе еще несколько человек. Но горе тебе, раб, если работа не подвинется!