Сухов сказал:
— Отчаянные на войне не живут, Рахимов…
Рахимов вздохнул.
— Ты прав, Сухов… Война работа тяжелая, осторожная… У отчаянных на нее терпения не хватает.
— Это точно, — подтвердил Сухов.
Он смотрел, как один из бойцов, молоденький, весь в рыжих веснушках паренек, помогал спуститься с коня тоненькой гибкой женщине.
— Не урони, Петруха! — крикнул пареньку один из бойцов. — Разобьется!..
Сухов откинулся на песок, подложив руки под голову, а Рахимов все продолжал взволнованно говорить:
— Не знаю, зачем Алимхан тут оставил Абдуллу… Видать, задание какое дал…
Сухов, глядя на появившегося в небе беркута, который закладывал над отрядом виражи, сказал:
— В Черной крепости его через трубу надо было брать.
— Так он через нее и ушел! — взвился Рахимов. — Я же не знал, что там ход!
— Как не знал? — удивился Сухов. — Мы же там Черного Имама брали… С покойным Родионом… Поэтому и крепость называется Черной… А ход еще длинней был… Я его укоротил малость…
— Сухов! — взмолился Рахимов. — Помоги! С тобой мы его враз прикончим. Ты ведь один целого взвода стоишь, а то и роты.
— Нет уж, хватит, — ответил Сухов, закрывая глаза. — Домой надо. Я и так крюк дал. Теперь по гипотенузе иду — короче… До Астрахани, а там до Нижнего, по воде.
— Сухов, доведи хоть баб до Педжента, сделай милость. По рукам и ногам связали — пешком ходим. Захвати их с собой, а? Этот чертов гарем!.. Девять штук. Освободили, а теперь маемся. С ними Абдуллу никак не догнать.
— Вообще-то, зря, — вздохнул Сухов.
— Что — зря? — не понял Рахимов.
— Освободили зря. Так бы они живыми остались. А теперь он их наверняка убьет, раз они у тебя в руках побывали.
— Да ты что?! — подскочил Рахимов. — Мы даже лиц то их не видели. Я, если кто к ним полезет, любого тут же к стенке — понимаешь?!
— Я-то понимаю, а Абдулла не поймет… Эх ты, Рахимов, тут родился, а Востока не знаешь. Сперва надо было с ним, Абдуллой, управиться, а потом уж жен освобождать. Восток — дело тонкое!
— Если ты так все понимаешь, значит, ты должен взять баб!
— Многовато для меня, — усмехнулся Сухов. — Одну бы мог для услаждения жизни.
— Не надо с этим шутить, — сказал строго Рахимов. — Это первые освобожденные женщины Востока!.. Понимаешь, Сухов, это высокая политика, иначе я и сам бы их давно выкинул!
Внезапно, что-то почувствовав, Сухов посмотрел в сторону и увидел Саида. Он, устроившись на вершине бархана, сидел на песке и молча наблюдал за отрядом.
— Ты как здесь очутился? — удивился Федор, обрадовавшись Саиду, как другу, с которым они давно не виделись.
— Стреляли, — ответил тот и пересел, чуть подвинувшись вбок — на том месте, где он сидел, из песка показалась ящерица.