— Ты ведь сюда за этим пожаловал? Можешь забрать. Мне это больше не нужно.
— Спасибо, — поблагодарил я, наклонился и поднял «золотой камень». Он оказался значительно легче, чем я предполагал. — Я пойду.
— Иди, конечно, иди. Когда вернешься сюда снова, можешь спокойно идти в Город — для тебя там опасностей нет. Все, что понравится, можешь уносить с собой — теперь ведь это и твой Город тоже. Подумай только, как ты объяснишь, откуда взялось, например, вот это! — Он снова указал на мой трофей изогнутым клювом «секатора».
— Нашел, — ответил я коротко и, боюсь, не слишком вежливо. Беспокойство, которое я испытывал уже несколько минут, достигло апогея. — Ну… пока!
Выкрикнув последние слова, я развернулся и во всю прыть помчался к безнадежно далекой Двери, крепко зажав под мышкой «золотой камень». Чересчур крепко, к несчастью, — когда я снова вывалился в уютный и безопасный садик, кусок похожего на гипс белого материала треснул посередине, превратив один трофей в два.
Дома, к моему удивлению, на мою добычу внимания не обратили, и она без особых проблем перекочевала ко мне под кровать, где заняла почетное место в коробке с двумя комплектами оловянных солдатиков и пластиковой пушечкой, стреляющей шариками от пинг-понга. Время от времени я извлекал свои трофеи из коробки и подолгу рассматривал загадочные обломки, вспоминая странную встречу с круглолицым Волшебником.
Прошло семь лет.
Все эти годы я продолжал наведываться в красный мир. Не слишком часто — иногда раз в месяц, иногда еще реже, — но достаточно регулярно, чтобы не забыть о его существовании. Я уже приблизился к воротам Красного города и даже прошел сквозь них. За воротами меня ожидали новые открытия, одно другого удивительнее и загадочнее. Я добыл в руинах много новых трофеев, которые теперь хранились у меня под кроватью — в обычных картонных коробках, спрятанные от постороннего глаза среди игрушек. Никто не интересовался ими; даже если родители случайно замечали тот или иной предмет, то с характерной для взрослых невнимательностью к деталям считали, что я нашел его где-то на улице. В каком-то смысле так оно и было; вот только улицы, на которых можно обнаружить подобные сокровища, лежат далеко за пределами нашего мира. Полупрозрачный шар, будто бы выточенный из мерцающего серебристого хрусталя. На ощупь он чуть шероховат, а весит совсем немного, словно сделан не из хрусталя, а из бумаги. Если долго смотреть сквозь него на свет, в глубине шара начинают проступать контуры другой сферы, поменьше, а затем еще одной, совсем крошечной. Возможно, вложенных друг в друга шаров куда больше, но глаз способен различить только три. Если вглядываться долго и внимательно, можно дождаться момента, когда разноцветные сферы начнут вращаться — каждая по своей орбите, отчего серебристая вселенная, заключенная в хрустальную оболочку, обретет странное сходство со сложным часовым механизмом.