– Как поступил этот сигнал?
– Анонимный звонок в службу экстренной помощи. Вскоре после четырех утра. Диспетчер сказал, звонок поступил из платного таксофона на бульваре. Некто шатавшийся без дела в тех краях обнаружил в трубе труп. Имени звонивший не назвал. Просто сказал, что нашел покойника, вот и все. В коммуникационном центре есть запись разговора.
Босх почувствовал, что начинает заводиться. Он вынул из шкафчика пузырек с аспирином и сунул в карман. Обмозговывая информацию о звонке, поступившем вскоре после четырех, он открыл холодильник и заглянул в него. Он не увидел ничего, что бы его заинтересовало. Посмотрел на свои часы.
– Краули, если звонок поступил в четыре утра, почему ты связался со мной только сейчас, почти пять часов спустя?
– Послушай, Босх, все, что у нас было, – это какой-то анонимный звонок. Понимаешь? Диспетчер сказала, что звонил какой-то мальчишка. Я что, должен посылать своих людей в эту трубу среди ночи после получения такой информации? Это могла быть просто ребячья шалость. Могла быть ловушка. Боже мой, могло быть все, что угодно! Я дождался, пока рассвело и у нас тут стало малость поспокойнее. В конце ночной смены послал туда кое-кого из своих ребят. Кстати, к вопросу об окончании смены: я все еще торчу здесь. Ждал известий от них, потом от тебя. У тебя есть еще какие вопросы?
Босха подмывало спросить, не приходило ли Краули в голову, что в трубе одинаково темно шуровать палкой что в четыре часа утра, что в восемь, но он промолчал. Что толку?
– Что-нибудь еще? – снова спросил Краули.
Босх не мог ничего придумать, но сержант сам заполнил наступившую паузу.
– Гарри, это скорее всего просто какой-то наркоман, который сам по себе окочурился. Не похоже на убийство. Такое происходит сплошь да рядом. Черт, да помнишь, в прошлом году мы выудили одного из той же самой трубы? А, нет, это было еще до того, как ты перешел к нам, в Голливудский участок. Так вот: какой-то тип забрался в ту же самую трубу… ну, ты же знаешь, эти безработные, которые мигрируют с места на место в поисках работы, они постоянно там спят. Бродяга, тюрьма по нему плакала, вкатил себе хорошую дозу – и все, отдал концы. Разве что в тот раз мы не сразу его обнаружили, и под воздействием солнца, да еще за двое суток, он спекся в этой трубе. Прожарился не хуже праздничной индюшки. Только вот запах был похуже.
Краули засмеялся собственной остроте. Босх воздержался. Дежурный сержант продолжал:
– Когда мы того вытащили, у него в руке все еще торчал шприц. Ну и здесь то же самое. Дурная работа, и ничего больше, таким случаям нет числа. Быстро туда сгоняешь, а к полудню уже будешь дома, поспишь, может, сходишь поглядеть «Доджеров».