Граф почувствовал на себе чей-то взгляд и, взяв себя в руки, осмотрелся вокруг внимательно.
Его глаза встретились с глазами худенькой стройной женщины, которую он видел пару раз в компании с Фелис Денби. У Фелис почти не было подруг, но она поддерживала знакомство с несколькими любительницами поиграть в карты – с теми, кто захаживает частенько в игорные дома, но не с их хозяйками.
Он был не из тех, кто прячется. Замаскировав как можно быстрее свою неприязнь, он подошел к женщине.
– Как вы поживаете, миссис Соурби? – сказал он, вежливо поклонившись.
– Добрый вечер, лорд Тиндейл. Я подумала, что вы меня не узнали. Вы были так заняты беседой с этой… э-э… миссис Робардс, кажется, так ее зовут?
Тиндейл чуть не поморщился от ее резкого голоса, но старался отвечать спокойно.
– Да, вы правы. У миссис Робардс есть очаровательная сестра, которая тоже сейчас в Лондоне.
Он знал, что каждое его слово будет передано обязательно Фелис.
– Ах, да, эта новая Несравненная! Сегодня такие девушки в моде, а через месяц про них уже все забудут. Лучше скажите мне, – произнесла эта леди, впившись в него своими остренькими глазками, – как себя чувствует леди Денби после болезни?
– Я надеялся услышать это от вас, мэм, – ответил Тиндейл. – Мне было сказано, что леди Денби пока не принимает. Но я думал, что знакомые женщины ее навещают все-таки.
– Действительно, я заходила к ней на днях, – сказала миссис Соурби. – Она очень неважно выглядела, бедняжка, но храбро заявляла, что скоро поправится.
– Я счастлив слышать такие хорошие новости, – ответил граф, притворившись обрадованным. – Передайте ей мои наилучшие пожелания, когда увидите ее снова.
Через два дня лорд Тиндейл смог лично увидеть леди Денби.
Он получил приглашение в золотой рамочке. Карточный вечер должен был состояться в одном богатом доме. Ни для кого, впрочем, не секрет, что леди Эшкрофт давно планировала превратить свою резиденцию в роскошный игорный дом. Последний месяц только об этом и говорили все вокруг. А тем временем особняк на Альбермаль-стрит отделывался заново и там работали дизайнеры и художники. Сплетни ходили о том, что это начинание послужило причиной ссоры в семье баронета и привело к полному разрыву отношений между предприимчивой леди Эшкрофт и ее старшим сыном. Поскольку тот унаследовал вместе с титулом и легендарное зазнайство Эшкрофта, но не обладая умом, добротой и обаянием, которыми его отец снискал себе любовь современников, то излишне будет говорить, что в обществе сплошь и рядом радовались его теперешним неудачам.