— Пойдем в дом, — сказал наконец Валерий. — Скоро гости соберутся.
Неторопливо шагая по мягкой дорожке, приятели продолжали беседу.
— Природа хранит свои тайны, — продолжал разговор Валерий. — Вокруг нас одни загадки, раскрыть которые мы не в силах. Только боги знают все.
Эней глядя куда-то вдаль, молча слушал друга.
— Каждое живое существо устроено по-особому. У кого-то есть крылья, другие же лишены этого; змея охраняет себя от врагов при помощи яда, кошка использует для этого когти. Да взгляни хотя бы на букс, — Валерий кивнул в сторону ближнего кустарника. — Он любит зной и жару, солнечные лучи только радость для него, а посади его вблизи морского берега, он вмиг засохнет, если только его слегка обрызгает Нептун из своей ладони. А розмарин? Он не выносит жаркого дня, он ищет прохладу и укрытие для себя. Посмотри, как этот вечнозеленый кустарник прячется в тени мраморных стен и колонн.
— Ты прав, Валерий. Я согласен с тобой, когда ты говоришь об окружающей тебя вечной природе. Но разве люди тоже не устроены по-разному?
— Посмотри вокруг! Там раба ведут в кандалах, чтобы отправить в каменоломни, откуда нет выхода. Лишь смерть избавит его от мучений. Тут господин бросает рабу со своего пиршественного стола слюнявые объедки, которые даже собака отказывается есть. Таких примеров можно приводить много и много. Ты сам мне рассказывал, как Деция Фабия, жена твоего дяди, обращается со своими рабами. Пытки и жестокие наказания рабов вошли в привычку, они стали так же необходимы, как глоток вина во время обеда.
Эней умолк. По его лицу было видно, что он сильно взволнован.
— Обрати внимание, друг, — ответил Валерий, — что с моими рабами я обращаюсь как с равными. Наказание редко практикуется в нашей семье. Мой отец не обидел по своей прихоти ни одного их них, — молодой господин кивком головы указал на рабов, очищавших парк от мусора.
— Я знаю, что ты не жесток с рабами. Без причины ты никого не накажешь. Но я говорю о другом.
— О чем же? — удивился Валерий. — Рабы нашей семьи довольны своей судьбой. Они одеты в добротную одежду, всегда накормлены. Лишь несколько из них умерло на моей памяти либо от болезней, либо от старости. А что я могу сделать еще? Я не в силах повлиять на своих знаемых, когда они плохо обращаются со своими слугами. Это их право. Мои пожелания мало что значат для тех, кому я высаэываю свое мнение.
Друзья стояли в портике, обвеваемые ветерком.
— Закончим наш разговор, — предложил вольноотпущенник. — Но еще не все сказано, друг мой.
— Хорошо. Как всегда ты утешил меня, Эней. А сейчас иди. Мне надо на время остаться наедине с собой. К ужину жду тебя, — молвил Валерий и, не сказав больше ни слова, вбежал в дом.