— Скажи спасибо, что он не вытолкал тебя взашей или, наоборот, не начал сразу же к тебе приставать.
— Погоди! Он еще, возможно, позвонит. Он, должно быть, считает себя этаким мрачным красавцем и думает, что производит сильное впечатление.
— И он прав, судя по твоей реакции!
— Какая же все-таки скотина! В конце концов, пусть будет груб со мной, это ладно! Но как он смеет так обращаться с ней? Ведь я же ее гостья. Я была у них в доме. Ей, наверно, было так неудобно! Мне и то было неловко за нее — что кто-то видит, как с ней обращаются. А может, она настолько забитая, что уже и унижения не чувствует?
Рауди и Индия гонялись друг за другом — красивые, сильные, похожие на волков животные. Но Леди не отходила от Стива дальше нескольких ярдов, а Кими всячески провоцировала ее на стычку.
— Шейла похожа на побитую собаку, — сказала я. — В сравнении с ней Леди — просто образец уверенности в себе и чувства собственного достоинства. На это просто нельзя спокойно смотреть!
— Верю. А тебе удалось что-нибудь узнать?
— Ах, узнать? Да. Я узнала, что Элейн была абсолютно права в своем отношении к браку.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю! И учти, я не Бен Мосс и ответственности за его поведение не несу!
— Я знаю. Извини. Да, кое-что я все-таки выяснила. Скорее всего, Шейла Мосс не имеет к этому делу никакого отношения. Во-первых, потому, что она самое безвредное существо на свете. Но, главное, она слишком рассеянна и переутомлена. Невозможно представить себе, чтобы она разработала план убийства, даже не убийства, а чего-нибудь попроще. Они получают домашний сыр, но Шейла прекрасно знает, что Элейн его не любила. Она сама заговорила об этом, я не спрашивала. Она также знала и то, что сыр покупался для собаки. И еще я узнала, что она принимает прозак.
— Ты же говорила, что она кормит младенца!
— Этот младенец весит, наверно, лишь в три раза меньше ее самой.
— Ты говоришь, она безвредное существо. Она уже причиняет вред собственному ребенку, если кормит его грудью и принимает лекарства, — заметил Стив.
— Это другое. Тут все происходит как бы помимо нее, по ее слабости. А замышлять убийство — значит контролировать ситуацию. Ужасно звучит, но чтобы убивать, нужно чувствовать свою силу. А она не чувствует, можешь мне поверить. Нет, она не могла убить.
— А он? Достаточный ли он мерзавец, чтобы убить двух женщин?
— Я думаю, он скорее вампир, чем убийца. Он не до конца добивает свои жертвы, а держит их в полузадушенном состоянии. Ну а если серьезно… Он был любовником Элейн, и он врач. Он вполне мог инсценировать ее самоубийство. Он мог накормить ее чем угодно и оставить на столике пустые бутылочки от лекарств. И потом, какие мотивы? Пока я его не увидела, я допускала, что Элейн могла угрожать, что все расскажет его жене. Ну и что, если бы рассказала? Какой выход у этой бедной женщины? Бросить его и остаться одной с этими малолетними бандитами? Хотя я не думаю, что она знает, судя по тому, как она говорила об Элейн. Я просто уверена, что не знает. Он ей что-то вкручивает про свою дружбу с женщинами, а она это глотает. Но даже если бы она и узнала? Что из этого? Она ни для кого не представляет угрозы.