Мальберг почувствовал, как его ущипнули за бок. Он обернулся и увидел Обожженного. У того был помятый вид, будто он ночевал на лавочке в парке.
Только Лукас хотел заговорить, как Обожженный приложил палец к губам и кивнул в сторону «Пьеты». Мальберг, очевидно, должен был прислушаться к рассказу экскурсовода.
– Микеланджело, - продолжала та, - необычайно гордился своей работой, и когда скульптура была готова, он выгравировал на плаще Мадонны свое имя. Это единственная подпись Микеланджело, которую он сделал на своем творении. Молодой художник выгравировал ее ночью, тайно. Когда заказчик заметил «повреждение», было уже слишком поздно.
Мальберг слушал краем уха и украдкой наблюдал за Обожженным.
«Ах вот оно что», - рассерженно подумал Мальберг. В гол пе людей Лукас чувствовал себя намного увереннее, несмотря на опасения, что незнакомец может заманить его в ловушку.
– Дискуссии, - говорила тем временем экскурсовод, - о скульптуре Богоматери продолжаются вот уже пять сотен лет. Мадонна выглядит молодой, красивой и благородной, как возлюбленная, но не как мать. Микеланджело объяснял это тем, что целомудренные девы выглядят намного моложе тех, у кого душа поражена порочной страстью.
– Перейдем к делу, - нетерпеливо прошептал Мальберг. - Зачем вы меня сюда притащили?
Обожженный подошел к Лукасу поближе.
– Пару лет назад, - начал он шепотом, - мне поступил самый странный заказ, который я до сих пор выполнял. Представитель курии, который, естественно, скрыл свое имя, предлагал мне пятьдесят миллионов лир (на теперешние деньги - двадцать пять тысяч евро) за взлом собора в Турине. Сначала я думал, что какой-то кардинал страстно хочет завладеть произведением искусства. Нет проблем! Они тысячами ежегодно исчезают из соборов и церквей, причем безвозвратно. При всей моей скромности скажу вам, что нет такой системы сигнализации, которая мне бы помешала! Но в данном случае предполагался не просто взлом. Я должен был подменить подлинник Туринской плащаницы чертовски хорошей копией. При этом мне нужно было поджечь капеллу, в которой хранилась плащаница. Трудно себе представить!
– Невероятная история, - прошептал Мальберг, - но к чему вы мне все это рассказываете?
– Сейчас вы все поймете.
Обожженный отвел Лукаса в сторону и за колонной продолжил разговор. Некоторые экскурсанты неодобрительно посмотрели на них.
– Пятьдесят миллионов лир - это не пустяки, - говорил Обожженный. - Я принял заказ, раздобыл план Туринского собора, целыми днями следил за храмом, записывал все передвижения, выискивал возможные тайники и разрабатывал предстоящую операцию. Одним воскресным вечером я отпра вился в собор с копией плащаницы и взялся за работу.