– Мне к двенадцати часам нужно на работу, – уже сдаваясь, напомнила я.
– Так от вокзала до вашей телекомпании пять минут пешим ходом! – поднажал Лазарчук, почуяв слабину. – Быстренько дашь старушке от ворот поворот – и бегом в студию!
– А если она будет упираться? А если подходящего ей поезда в это время не будет?
– Тогда ты что-нибудь придумаешь! – уверенно сказал капитан, вскочил с табурета и сдернул со стула меня. – Елена, я в тебя верю! Ты у нас большая мастерица морочить людям головы и лезть к ним в душу, не зря тебя доверчивые телезрители любят, как родную.
– Спасибо, конечно. – Я вяло поблагодарила Серегу за сомнительный комплимент и оказанное доверие. – Но…
– Никаких «но»! – железным тоном сказал капитан Лазарчук. – Ты мне друг?
– Друг, – вынужденно согласилась я. – Но истина дороже!
– Истина – в вине! – Капитан ответил на афоризм афоризмом. – С меня бутылка самого лучшего французского шампанского! Спасешь меня от любвеобильной бабушки, уладишь эту историю – и можешь считать, что я твой должник!
Поторапливаемая капитаном, нетерпеливо переминающимся в прихожей, я быстро оделась к выходу, собрала сумку и уже через полчаса ступила на раскаленный перрон железнодорожного вокзала. Лазарчук, послав мне воздушный поцелуй, умчался прочь. Чувствовалось, что с лифтовым маньяком ему будет встретиться гораздо приятнее, чем с любвеобильной бабулей Лариной.
– Мужчины! – не без презрения сказала я, разворачиваясь к железнодорожным путям.
Каким рейсом прибывает в наш солнечный южный город Татьяна, милая Татьяна, я не знала. А выбор у меня был большой! Курортный сезон уже начался, к морю и от него поезда бежали частой цепью, как трудолюбивые муравьи. На каком перроне и на какой платформе мне искать самозваную подружку суровых дней капитана Лазарчука? И как она выглядит? «Бабушка Ларина», – сказал о своей виртуальной знакомой Серега. Бабушка – понятие растяжимое! При большом желании ею можно стать и в тридцать пять!
Чтобы охватить взглядом все перроны, я поднялась на мост, протянувшийся высоко над путями. Сверху просторная площадь, разлинованная, как нотный стан, была как на ладони, но рассмотреть в густой толпе встречающих-провожающих и прибывающих-отъезжающих отдельно взятого человека представлялось задачей весьма и весьма непростой.
– Ну и ладно! – сказала я в утешение самой себе. – Не встречу я ее – и ничего страшного не случится! Позагорает немножко на платформе и сама отправится восвояси.
Однако июньское солнце, приближающееся к зениту, пекло нещадно. Я подумала, что бабушка Ларина серьезно рискует получить тепловой удар. Это было не в моих интересах. Обморочную старушку не удастся сбыть с рук, запихнув в вагон!