– Где Линда? – спросил Дитрих.
– Наверное, они играют! Вон за теми кустами!
Но за кустиками лежала на траве и сладко дремала одна только Линда – Зигфрида не было там и в помине.
– Где же ваш монстр? – ехидно поинтересовался Дитрих.
Собаковод недоуменно развел руками: он и сам хотел бы услышать ответ на этот вопрос.
В этот момент к ним подъехал какой-то мотоциклист и гневно начал выговаривать руководителю клуба:
– Ваш бизон, господин Шульц, снова бегает без намордника! И снова сшибает грузовики и автобусы! Я еле успел свернуть в сторону, иначе бы…
Руководитель клуба прервал его излияния:
– Где вы видели Зигфрида?! Клянусь, я запру его под замок…
– Вы клялись уже тысячу раз, господин Шульц, но история повторяется снова и снова! – Гнэльф-мотоциклист перевел дыхание и махнул рукой в ту сторону, откуда только что приехал. – Ваш бешеный пес находится сейчас там, возле Вестхаузена!
– Он в другом городе?! – ахнул господин Шульц. – До Вестхаузена пятнадцать минут езды на машине!..
– Я доехал за десять, – гордо сообщил мотоциклист и умчался прочь, забыв даже попрощаться.
– Ничего не понимаю… – развел руками бедный собаковод. – У меня такое чувство, что ваша Линда сильно напугала Зигфрида… Но чем?!
– Может быть, запахом шампуня? – съязвил Дитрих.
– Может быть, может быть…
Помявшись, Дитрих смущенно спросил:
– Значит, знакомство не состоялось?
– Узнаете через три месяца, – буркнул собаковод. – Всего доброго!
И он медленно побрел к зданию клуба, ломая голову над тем, что случилось с его отважным Зигфридом.
Вернувшись домой, Дитрих начал снимать поводок с шеи Линды.
Жена и дочь видели, что он не расположен к расспросам, однако Эльза, все-таки, не выдержала и поинтересовалась:
– Ну, как?..
Супруг пожал плечами:
– Полная неизвестность…
Обретя свободу, Линда ринулась в комнату старой баронессы. А через мгновение оттуда донеслись радостные собачьи визги и тихий лай.
– Линда без ума от твоей матушки, Дитрих, – улыбнулась Эльза. – Целыми днями пропадает в ее комнате!
– Мама стала, словно дитя, а животные любят играть с ребенком.
– Ты прав, она – дитя. Забавляется сама с собой, разговаривает вслух, причем на разные голоса… Правда дитя никогда не станет кричать: «Шнапс! Шнапс! Шнапс!» а баронесса только о нем и твердит.
– Бабушка пьет кофе и чай! – вступилась за старушку Паулина. – И еще молоко и йогурт!
Из комнаты баронессы стремглав вдруг вылетела Линда и, подбежав к входной двери, умоляюще заскулила.
– Только на одну минуту и сразу назад! – строго сказал Дитрих и открыл дверь.
И снова его отшвырнуло к стене каким-то загадочным вихрем, распахнувшим настежь злополучную дверь.