Не в силах совладать с собой, Корделия громко всхлипывала, а десятки рук крепко держали ее за локти, за ноги, за талию.
- П-пожалуйста, не надо меня снова запирать! Я больше не выдержу этого. Я просто хотела домой! Уберите от меня эту чертову ампулу! Нет! Нет! Пожалуйста, пожалуйста, не надо лекарств! Простите меня!
Ее уволокли с трибуны, и крупнейшее событие года рухнуло подобно Душке Фредди.
Затем ее быстренько препроводили в один из тихих административных офисов космопорта. Вскоре появился личный врач президента и взял дело в свои руки: выставил за дверь всех, кроме ее матери, и дал Корделии столь необходимую передышку. Ей понадобился почти час, чтобы справиться с безудержными рыданиями. Наконец чувство неловкости и возмущение улеглось, и она сумела сесть прямо и разговаривать - таким голосом, словно у нее был жуткий насморк.
- Пожалуйста, извинитесь за меня перед президентом. Если бы хоть кто-то предупредил меня или спросил, готова ли я к такой встрече. Я… я сейчас н-не в самой лучшей форме.
- Мы и сами должны были догадаться, - скорбно проговорил врач. - В конце концов, то, через что вам пришлось пройти, выходит за рамки обычного военного опыта. Это мы должны извиниться перед вами за то, что подвергли вас излишнему испытанию.
- Мы думали, это станет приятным сюрпризом, - добавила мать.
- Да уж, это было сюрпризом. Остается надеяться, что меня не запрут в комнате с мягкими стенами. С недавних пор я терпеть не могу запертые помещения. - От одной только мысли об этом у нее сжалось горло. Пытаясь успокоиться, она старательно перевела дыхание.
Интересно, думала она, где-то сейчас Форкосиган, что он делает? Идея напиться до бесчувствия с каждой минутой казалась все более и более привлекательной - ей хотелось оказаться рядом с ним и надраться вместе. Она помассировала переносицу двумя пальцами, чтобы снять напряжение.
- Можно мне теперь поехать домой?
- Толпа еще не рассосалась? - спросила мать.
- Боюсь, что нет. Мы попытаемся сдержать их.
Доктор шел по одну сторону Корделии, мать - по другую, а сама она всю дорогу до автомобиля матери пребывала в воспоминаниях о поцелуе Форкосигана. Толпа все еще напирала, но как-то притихла: сограждане взирали на нее почтительно и даже слегка испуганно - это резко контрастировало с их первоначальным радостным настроем. Корделия сожалела о том, что испортила им праздник.
У жилой шахты, где была квартира ее матери, тоже толпились люди. Они стояли в фойе рядом с лифтами и даже у самых дверей квартиры. Корделия улыбалась им и легонько махала рукой, но на все вопросы лишь качала головой: она была не уверена, что сумеет ответить вразумительно. Пробравшись сквозь толпу, они наконец закрыли за собой дверь.