- В том, что ты прекратишь меня называть "моим господином калифом", усмехнулся он. - Это становится утомительным.
Сарита склонила голову набок, как бы обдумывая его просьбу, а затем кивнула:
- Как пожелаешь, Абул. Так мы идем?
Он почувствовал себя так, как будто бы попал в другой незнакомый мир, мир, где могло случиться все что угодно. На какое-то мгновение желание обладать ею грозило пересилить все остальное, но в следующий миг он не хотел уже ничего больше, как свернуть ее прекрасную шейку. Она казалась такой самодовольной, понимая, что перехитрила его и собиралась продолжать в том же духе.
Но кроме всего прочего он чувствовал, как нарастает в нем возбуждении, такое же сильное и отчаянное, как и ее сопротивление ему. Внезапно он понял, что не менее сильное возбуждение испытывает и она, и улыбнулся. Она разыгрывала опасную игру и Абул подумал, что вряд ли она и сама осознает ее опасность, но как же он был рад играть в нее с ней!
- Конечно, - приветливо сказал он, кладя руку ей на бедро, - тебе удобно в этих чулках?
Сарита увернулась:
- Да, мой го... - да, Абул. Я должна поблагодарить тебя за такую предусмотрительность.
- Не за что, - и он снова положил руку ей на бедро. - Так они впору? И рука его скользнула ей под платье. - По-моему, не тесные и не чересчур свободные... Ты такая миниатюрная.
- Они прекрасно подходят мне. Спасибо, - и Сарита отскочила от него. Рука его как будто обожгла ее, напомнив о том, что чулки прекрасно очерчивают ее тело.
Они молча шли к воротам. Сарита ломала по пути себе голову в поисках темы, которая позволила бы ей прекратить почивание Абула на лаврах и вернуть себе власть.
Сегодня все было по-другому. В компании калифа на нее уже никто не бросал взглядов, полных отвращения или похоти. У ворот Правосудия сидело несколько вооруженных мужчин, кроме того, тут же находились два нагруженных мула. Но внимание Сариты тут же привлекли две лошади без всадников, возле которых стоял конюх. Одна из них была изящной дамской лошадкой, серой в яблоках, а другая - могучим животным с раздувающимися ноздрями. На обеих были богатая попона и серебняная сбруя.
- Они предназначены для нас, Абул? - она забыла о своих сражениях с ним и подняла на него горящие глаза. Он кивнул.
- Какую ты предпочитаешь?
Она рассмеялась.
- Если ты поедешь на серой лошадке, то твои ноги будут волочиться по земле.
- А если ты оседлаешь Сохраба, то будешь с него видна не более чем прыщ, - ответил он.
- О, какое неприятное сравнение, - запротестовала Сарита. - Я ничуть не похожа на прыщ - Ну как же, ты ведь любишь раздражать, не говоря уже о том, что ты любишь язвить, - рассмеялся Абул. - Но беру свое сравнение обратно Если я посажу тебя на Сохраба, ты будешь с него казаться розовым бутоном.