– Да уберите вы ее, эту рухлядь! – Костя, как рассерженный гусак зашипел на своих друзей.
Роман стал обратно разбирать кровать, а поскольку ему никто не помогал, он уронил железную спинку на паркетный пол, естественно выбил дощечку-паркетину, разбил напольную вазу для цветов, чем довел до слез маман невесты.
– На счастье! На счастье! – закатывалась в истеричном смехе Эдит.
– Уйи…уйи! Друзья называется! – скулил Костя, помогая Роману тащить кровать в темную комнату. – Эдит зачем привел?
– А ты не пялься на нее! – посоветовал жениху Роман. – Невеста и так уже губки гузкой сделала. У тебя впереди трудная ночь.
Буквально с первого, со свадебного дня Эдит исковеркала жизнь Зоиньки. На свадьбе блистала не невеста, а ее красивая соперница. Старая седовласая профессура разгоряченная спиртными напитками вспомнила свою былую молодость и прыгала вокруг Эдит не хуже горных архаров. Эдит собрала стопку визитных карточек и массу лестных предложений касающихся работы и последующей учебы.
– Благодарю! Я подумаю! – был ее стандартный ответ. Не обошел ее вниманием и новоиспеченный академик, Костин тесть.
– Где вы раньше были?
Эдит невинно потупила глаза.
– Косте помогала в аспирантуру готовиться.
Старая Мясоедиха услышав ответ, сползла со стула и крестила под столом живот.
– Пронеси господи, святая богородица мимо скандала.
Зря она так убивалась. Интеллигенция, даже в первом поколении уже широко смотрела на вещи. В завидущих глазах сообразительных гостей резко поднялся Костин рейтинг. Пополз легкий шепоток.
– Жених, стервец, далеко пойдет.
– Родню, с первого дня приучает к своему особому положению.
– А вроде с виду скромный.
– В тихом болоте черти водятся.
– И русалки.
– Такие русалки, как эта водятся только в синь-озере!
– Вот бы где с бреднем пройтись! – сказал ученый с бородкой а-ля Курчатов не спускающий с Эдит пристального взгляда.
Посидев недолго, полюбовавшись на чужое счастье, Эдит встала. Она, которая до последнего дня не верила, что Костя Мясоедов от нее откажется в пользу другой, этой пухляшечки Зоиньки, подошла к жениху и поцеловала его в губы.
– Ну, счастья тебе милый дружок, не поминай лихом!
Она поклонилась.
Проводить ее оказалось слишком много желающих. Вскочило сразу несколько старых козлов. Костя тоже набрался смелости и даже дошел до лестничной площадки перед лифтом. С мучительной тоской в голосе, спросил:
– Ты куда теперь?
Эдит поправила на нем галстук и повернула его спиной к входной двери:
– Иди, тебя молодая жена заждалась. Да и матушка твоя может рассердиться.
В лифт вместе с собою я не позволила никому сесть.»