Да положили вышестоящие чиновники на него глаз. Решили сделать частным. Порезали его на куски и раздали по подставным лицам. А я как назло не попал в их список. Ну, тут меня и турнули, по сокращению штатов из охотхозяйства на вольные хлеба. А получилось у тех как всегда, и сам не гам и другому не дам.
Мы то раньше, когда я егерем служил десять га сажали кормовых полей для дичи, и сооружали более ста искусственных гнездовий для уток. Одной только соли выкладывали больше трех тонн на шестидесяти постоянных солонцах для подкормки кабана и лося. Охота была загляденье, никто не уезжал без трофея.
А как только наше охотничье хозяйство порезали на куски, новые хозяева дичь за два года почти полностью вывели. Воспроизводством ее никто не захотел заниматься, только отстрелом. Как мне один мой старый дружок объяснял, смысла нет. Я соль посыплю у себя на солончаке, олень ее у меня полижет, и уйдет к соседу. Как я ему втолкую, оленю, что нынче соль частная собственность, коли лизнул на моем участке, то с него ни ногой.
Да еще каждый хозяин на свой участок получил столько же лицензий, сколько мы раньше получали на все охотхозяйство. Через два года разве что изредка стал попадаться заячий след. Ну и я им новым хозяевам с другими егерями, которых выставили за ворота, немного помог разобраться с живностью. Нечего кабанам частную собственность топтать. В общем не охота стала, а слезы. А народ все равно ездит. Да не простой, а представительный.
Хоть я егерство и бросил, и переселился в свою деревню, Карловку, все равно когда охотники приезжали, по старой памяти они иногда меня приглашали на загон. Рука у меня удачная всегда была и глаз верный. Память об этом надолго остается.
Ну, вот один раз, наш начальник милиции Ворон и повел своих гостей на охоту. А меня не пригласил.
«Ну, ну», думаю, «и что же вы убьете без меня»? Как в воду глядел. Зима была. Целый день его гости попусту проходили, никого не встретили, и давай по воронам стрелять. Слышу я, что канонада со свинарника несется, там, где теперь остались одни пустые корпуса. Ну, так вот его гостье, чтобы не идти домой с полными патронташами и решили устроить себе праздник. Лупят ворон почем зря. Потом хвастались, что тысячу патронов расстреляли. А что толку, ворону в кастрюлю не положишь. Кондер из нее не сварганишь.
– Вы немного отвлеклись в сторону! – перебил участкового Мясоедов. Тот непонимающе поднял на него глаза и продолжил рассказ:
– Ну. Вот! Я ведь был в нашей деревне последнее время на общественных началах охотоведом, за порядком следил. Ага, выходят они к своим машинам. Встретил я их, высокое начальство, три генерала, наш начальник милиции полковник Воронов, я и спрашиваю, а лицензия у вас есть на отстрел ворон? Наш начальник Воронов, аж побагровел. «Ты, че, кричит, Васька, белены, объелся? Твое какое собачье дело?» Знал он меня по прежним охотам. А я отвечаю, не я белены объелся, а ты с рельсов сошел. Сам, говорю ему, ты из рода воронов, тотем у тебя такой, считай древний герб. И сам же по нему палишь, как это понимать? Ну, эти генералы, что с ним приехали, смеются. А, правда, говорят, Петька, ты ж должен ворон почитать по жизни, для тебя они священные должны быть, как коровы в Индии. А ты их предложил пострелять. Четыре их человека, три генерала, наш начальник милиции полковник Воронов, и я стоим друг напротив друга. Вы, говорю им, если бы хотели настоящую охоту иметь, обратились бы ко мне, меня здесь каждая собака знает. Я бы вам на медведя охоту устроил.