Особо опасная статья (Денисов) - страница 193

– Je vous demande un peu?![53] – сорвался на полукрик Осинцев.

– Ne perdons point temps.[54] – И жест повторился.

Уже в самолете Владимир Емельянович услышал, как один из его спутников, отойдя к отделению стюардесс, на чистом русском языке произнес:

– Мы втроем займем места в вашем салоне, в самом конце, справа. Самолет полупуст, а потому я прошу вас рассадить пассажиров так, чтобы ни слева, ни впереди нас никого не было.

– Конечно, – ответила стюардесса.

– Вы русские? – безразлично поинтересовался Осинцев, когда самолет, чуть подрагивая огромными крыльями, стал набирать высоту.

– Конечно, – отложив на секунду в сторону прошлогодний журнал, ответил тот, что старше. – И мы летим на родину. Вы что-нибудь выпьете?

Осинцев смотрел на него немигающим взглядом долго, сжимал подлокотники сидений и неслышно скрежетал по ним ногтями.

– Allez vous…[55]

– Грубо, – совершенно не обидевшись, заметил сосед и снова уткнулся в журнал.

И сейчас перед Осинцевым сидел мужчина с едва заметной сединой на висках, чей пиджак пятьдесят шестого размера был ему впору, а то помещение, где они находились, не способствовало тому, чтобы разговор велся на равных.

– Конечно, это не апартаменты представительства России во Франции, – заметил мужчина, – но в том, что иного выхода вы мне не оставили, только ваша вина. Я старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры Российской Федерации Кряжин. И впервые видя вас воочию, готов рассказать вам, как вы организовали преступную группу для похищения сына Кайнакова с последующим получением за его свободу двенадцати миллионов долларов.

– Бред какой…

Кабинет для допросов Лефортовского изолятора наполнился дымом сигарет.

– Похищения людей давно утратили свою оригинальность, – сказал Кряжин и вынул из папки чистый бланк протокола допроса. – Правоохранительные органы до подробностей изучили психологический портрет среднестатистического похитителя, и с каждым разом преступникам становится все труднее получать деньги за жизнь людей. Человека уводят из дома по надуманным, но близким ему причинам, захватывают в автомобиле, хватают на улице с применением подложных документов и формы сотрудников правоохранительных органов. Можно перечислять без конца эти способы. Они, пожалуй, – это самый простой этап во всей операции. Следующий момент – уничтожение следов преступления. Работу по изоляции человека из его привычной среды и условий жизни должны выполнять профессионалы высокого класса. Ничто не должно выдавать их намерений во время похищения. Если похитители заметят, что предприятию угрожает малейшая опасность, они тут же выходят из игры, не успевая довести процесс даже до предъявления требований выкупа. Слишком велик риск и чересчур значительна опасность быть уличенным – опыт прошлых похищений используют не только правоохранительные органы, но и их противники. Едва преступники убеждаются в том, что у них гарантированная свобода для дальнейших действий, они тут же приступают к работе. Наступает самый важный этап операции – предъявление требований и диктовка условий последующего освобождения заложника. И это самая трудная работа, требующая изобретательности и высочайшей квалификации похитителей. Положите деньги в сумку, а сумку сбросьте с моста на крышу двигающегося под ним катера – эта тема «съедается» докучливыми ментами в первые же часы операции по освобождению заложника. В нынешних условиях нетрудно похитить и предъявить. Нынче практически невозможно получить деньги и скрыться. Нужна причина, которая в состоянии выбить почву из-под ног родственников и сыскарей. Условия освобождения Коли Кайнакова были столь же невыполнимы практически, сколь удобны для теоретического восприятия. Психологически момент был высчитан точно, и сделать это мог лишь профессионал в области взаимоотношений русского человека с правосудием. Что стоит освободить олигарха Устимцева, если сам Кайнаков уже не раз откупался от очевидных судебных процессов? Чем Кайнаков лучше Устимцева? Нужно лишь договориться с судьей, в данном случае – с судьями.