– На чем поиграть?
– Вот и я о том… Вы очень обязали бы меня, если бы съездили в ресторан «Огни Тернова» и аккуратно разведали, насколько мастерски Марин владеет этим музыкальным инструментом. Знаете, барабанить… Для этого самородком родиться нужно. Фамилию и должность его не нужно называть. К чему? Барабанщик один, а потом будут говорить, что у нас тут целый оркестр. Просто узнайте, что там происходило. Да, чуть не запамятовал. С Мариным еще один судья был. Ну не умеют наши в одиночку гадить. Не умеют. Так вот, мне нужно знать, чем еще прославились эти двое в том ресторане.
Сучилов съездил и вернулся.
– Знаете, – говорил он внимавшему каждому его слову Лукину, – это настолько злачное место, что каждый день там кто-нибудь на чем-нибудь да сыграет. Пьют, дерутся, девок прямо в кабинетах… их… это…
– Я понял. – Лукин дал понять, что он не настолько конченый человек, что не понимает, что можно сделать с девками в кабинетах. – О судьях что-нибудь узнали?
– Узнать конкретно не представляется возможным. Но барабан порвали – это факт. А под утро официанты сметают в кучу разнопарые туфли, зубы и щепки. – Помедлив, Сучилов виновато повторил: – Там каждый день что-нибудь происходит.
Одним словом, ничего конкретного, за исключением туфли, не установлено: Семен говорил, что Марин потерял там ботинок, а Струге потом этот ботинок забрал. Сногсшибательная доказуха, нечего сказать…
Лукин отправил Сучилова восвояси и вызвал Марина. Тот прибыл через два часа, сразу после окончания процесса, и вошел в кабинет председателя, как заговорщик.
– А Струге-то наш не промах! – совсем уж по-свойски сообщил он Лукину.
Лукин знал, что Струге не промах. Он не знал, что Марин лох.
– На самом деле? – удивился тем не менее. – А что, он ноты знает?
– Какие ноты? – не понял Марин.
– Да так, навеяло. Так где опять Антон Павлович не промазал?
Марин выложил на стол папку.
– Мне вчера Кормухин звонил. Тот самый, что дело Пермякова ведет.
– Ведут на расстрел, – поморщился Лукин, не терпящий юридического ералаша в речи. Он преподавал в университете профессиональную этику юриста и за фразы «дело закрыто», «открыто против» ставил «неуд» без разговоров и возможности реабилитироваться в ближайшие полгода. – Дела расследуют.
– Да, расследует. Так вот, он мне сообщил, что наш судья, Струге, был замечен на Северном шоссе в тот момент, когда неустановленные преступники на «Форде» расстреляли «Волгу» с заместителем областного прокурора Пащенко.
Ай да старость, ай да грусть! Игорь Матвеевич слышал об этом впервые!
– Что значит – замечен, Марин? Бежал рядом с «Волгой» и делал вид, что прогуливается?