— Сид? Так ведь звали испанского рыцаря, я не ошибся? — спросил Рори.
— Ага. Но я назвала коня вовсе не в его честь. Мне просто нравится перевод этого имени — «Повелитель». Ему подходит, не правда ли? — Бэннер вскинула голову и с вызовом посмотрела Рори в глаза.
— Да, он великолепен, — с восторгом ответил молодой человек. — А как зовут моего? — Рори с интересом ожидал ответа.
Бэннер безмятежно улыбнулась.
— Паж, — сообщила она.
Рори подозрительно посмотрел на нее, но выражение лица Бэннер было самое невинное. Рори тихо вздохнул.
— Ладно. Я, право, не уверен, хочу ли получить ответ на свой вопрос, начал он смущенно, — но… — Тут Рори прервался, однако, видимо, взяв себя в руки, все же решился спросить:
— Кто-нибудь из… этих… призраков будет сегодня на охоте?
— Я никогда никого из них не видела, — ответила она со всей серьезностью.
— Не нравится мне все это… — проговорил Рори тихо.
Бэннер вдруг рассмеялась.
— А вы, если увидите кого-нибудь из них, просто приподнимите шляпу и поезжайте дальше, — посоветовала она.
— Вам надо попросить кого-нибудь из них попозировать для портрета, сказал он. — Наверное, никому из художников до сих пор не удавалось запечатлеть на холсте черты настоящего призрака — во плоти, как говорится.
Прежде чем она успела ответить, Скотти дал сигнал к началу охоты, и резкий звук далеко разнесся в утреннем воздухе. Собаки устремились в луга, взяв след и оповестив об этом громким и каким-то жалобным лаем. Охота началась.
Рори с детства чувствовал себя уверенно в седле, участвовал в скачках с препятствиями, не избегал рискованных прыжков и стремительного аллюра, но не представлял себе, что такое настоящая охота.
Его восхищение внешним спокойствием леди и джентльменов возрастало по мере того, как шло время. Охота продолжалась, а они так легко и непринужденно управляли лошадьми, что создавалось впечатление, будто они родились в седле. Несмотря на опасные прыжки, ни один из всадников не оказался на земле.
Рори заметил, что Бэннер и Джейк все время держались вместе со своими гостями и явно руководили событиями. Эти двое — она на своем Сиде и ее дед на великолепном длинноногом белом жеребце — указывали гостям дорогу через низкий кустарник, изгороди и водные препятствия. Возможно, это было дружеское состязание, а может, так проявлялась их любовь к скачкам, передаваемая в этой семье из поколения в поколение, и все же, какова бы ни была причина, они лидировали в гонке, даже друг другу не уступая ни на шаг.
Фальшивый след вывел их далеко за пределы поместья; он пролегал через ручьи, луга, рощи, и Рори никак не мог приблизиться к Бэннер, пока они не остановились у дерева, на котором сидела откормленная лисица, глумливо поглядывая вниз на свору охрипших от лая собак.