* * *
До двадцати девяти лет я расхаживал в древнем темно-зеленом пальто. Потом устроился на работу и купил новый костюм. Немедленно меня пригласила к себе на чашку чая одна дама, бросилась мне на шею и заявила, что она меня обожает. С тех пор всякий раз, когда я остаюсь наедине с женщиной, она неизбежно бросается мне на шею и говорит, что она меня обожает.
* * *
Удивительно, как мало пользы в мозгах! У меня вот прекрасные, высококачественные мозги, но с их помощью я узнал куда меньше, чем с помощью первой же глупой женщины, которая вздумала в меня влюбиться.
* * *
Вы – женщина-вампир, я – Ваша жертва; между тем я сосу Вашу кровь и жирею.
(В письме Стелле Патрик Кэмпбелл.)
* * *
Будучи мужчиной, я разделяю глупость и вульгарность мужского отношения к сексу, что весьма удивляет женщин, для которых секс дело серьезное.
* * *
Из двух доль: женской доли постоянного материнства и мужской – вечного детства – я, мне кажется, предпочитаю мужскую.
* * *
Я часто цитирую себя. Это придает остроту моему разговору.
* * *
Со мной не случалось никаких событий, наоборот, я сам бывал событием.
* * *
Я стал вольнодумцем прежде, чем научился думать.
* * *
Без малого двадцать лет я держу себя в жестокой узде и благодаря постепенному затуханию природных способностей стал наконец настолько серой личностью, что соотечественники почтили меня званием серьезного человека.
* * *
Всегда надо преувеличить вашу идею до такой степени, чтобы заставить людей подскочить и прислушаться, а также напугать их так, чтобы они начали действовать. Я всегда сознательно поступаю так.
* * *
Как и все люди на свете, я одновременно исполняю несколько ролей, и все они для меня характерны.
* * *
Если бы я не славил свой интеллект, чем бы я занимался после семидесяти?
* * *
Мои читатели постоянно сетуют – в частных письмах и публично, – что я разрешил для них еще не все мировые проблемы.
* * *
Знаменитый Джи-Би-Эс не более реален, чем страус из пантомимы. Но я всегда играл в честную игру, никогда не притворяясь, что Джи-Би-Эс реален; я многократно разбирал его на части перед публикой, чтобы продемонстрировать свой фокус.
Поскольку из-за одной неверно взятой ноты в Девятой симфонии Бетховена я расстраивался больше, чем герцогиня, потерявшая бриллиантовое ожерелье, я никогда не задумывался над тем, что, влюбись я в эту герцогиню, мне пришлось бы покупать утренний костюм, без которого она не подпустила бы меня на пушечный выстрел.
Я совершенно не отдавал себе отчета в том, что ради роскошной жизни мне понадобилось бы пролить целое море крови. Вот именно по этому принципу и живет сословная аристократия. В этом и заключается секрет наших правящих классов. И в этом проявляется их исконное здравомыслие.