Люди не помнили тех времен, но по-прежнему пели о гномах, Короле-под-Горой, Троре и Траине из рода Дорина, о драконе и о гибели Дейла. Пели и о том, что Трор с Траином вернутся и золото рекой потечет с Горы, а страна наполнится смехом и новыми песнями. Впрочем, легенды легендами, а жизнь в городе текла своим обыденным чередом.
Едва показались бочки, как от городского причала отвалили лодки. Эльфов окликнули, им бросили тросы, гребцы налегли на весла. Бочки отбуксировали поперек течения Лесной реки за мыс, к Озерному городу, и привязали недалеко от прибрежной опоры моста. Часть бочек должны были забрать купцы с юга, остальные — заполнить снедью, чтобы эльфы-плотогоны захватили их на обратном пути. Пока же бочки оставили на плаву. Эльфы вместе с лодочниками отправились в город — отпраздновать прибытие.
Они бы очень удивились, увидев, что творится на берегу после их ухода. Едва стемнело, Бильбо отвязал одну бочку, вытащил ее на берег и открыл. Оттуда послышались стоны, и наружу вылез очень несчастный гном. В свалявшейся бороде застряла солома, руки, ноги, спина — все было в синяках. Он с трудом добрался до берега и, стеная, повалился на землю. Вид у него был голодный и одичалый, словно у цепного пса, которого на неделю забыли в конуре. Узнать в нем Торина можно было лишь по золотой цепи и некогда голубому, а теперь грязному и рваному капюшону с обтрепанной серебряной кисточкой. Довольно долго Бильбо не мог добиться от него ни одного учтивого слова.
— Ты жив или мертв? — с досадой спросил хоббит. Возможно, он забыл, что, в отличие от гномов, успел подкрепиться в дороге, к тому же не сидел, скрючившись в три погибели, в душной бочке. — Ты в плену или на свободе? Если хочешь есть и намерен продолжать свое дурацкое приключение — не мое же оно, в конце концов, — то разотри себе ноги и пособи, пока не поздно, вытащить остальных!
Торин внял голосу рассудка, и, еще немного поохав принялся помогать хоббиту. Нелегко им было, впотьмах, по пояс в холодной воде, искать нужные бочки. На стук и голос откликнулись лишь шесть гномов. Им помогли выбраться на берег, где те и упали, жалуясь и постанывая. Мокрые, в ссадинах и синяках, они еще толком не осознали, что вырвались на свободу, и, боюсь, не готовы были благодарить Бильбо.
Балину и Двалину пришлось хуже всех, так что помощи от них ждать не приходилось. Бифур и Бофур пострадали меньше и почти не вымокли, но все равно легли на землю и отказались что-нибудь делать. Фили и Кили были еще молоды (для гномов), к тому же проделали путь в маленьких бочках, плотно набитых соломой. Они вылезли наружу, слабо улыбаясь, всего с несколькими шишками, и быстро разогнали кровь в затекших руках и ногах.