Джим должен был приехать за Лидой. Его ждали с минуты на минуту. Лида была взволнована, не могла успокоиться. Уже почти все в доме № 11 ее видели, и все восхищались. Анна Петровна засмеялась от радости. Профессор галантно поцеловал руку Лиды (это был первый поцелуй Лидиной руки) и, кланяясь, сказал:
— В знак восхищения пред молодостью и красотой!
Японцев не было дома. Лида постучала в дверь комнаты мистера Суна.
— Я хочу, чтобы вы на меня посмотрели!
Он открыл дверь и спокойно-спокойно смотрел на Лиду. Очевидно, он не понял, в чем дело, и не замечал в ней никакой перемены. Лида встретила эти печальные и странные, какие-то пустые глаза, и сердце ее похолодело: «Я беспокою его такими пустяками!» Он ей показался вдруг старым. Его черные, коротко подстриженные волосы были седыми, на лице были прежде невидимые морщины. «Когда это он успел постареть?» — испугалась Лида. Смущенная, она не знала, что сказать.
— Благодарю вас, — прошептала она.
— Пожалуйста! — ответил мистер Сун и закрыл дверь. Уже за закрытой дверью Лида сказала громко:
— Мистер Сун, мы все, все надеемся… мы все уверены, что Япония никогда не победит Китай…
Дверь приоткрылась, и, улыбаясь, совсем как прежний мистер Сун, он ответил:
— Ваши ласточки прилетают из Африки! — И дверь опять закрылась.
— Боже мой! Что он сказал? Какие ласточки? — Она не знала, что в тот момент, когда она пыталась выразить мистеру Суну свое сочувствие, она на мгновение вдруг стала похожей на Бабушку, и мистер Сун вспомнил вечерний разговор в саду.
— Лида, — сказала Мать, — я не хочу портить твоего настроения, но, право, сядь и успокойся. Закрой рот. Посиди спокойно.
Лида села. Но раздался звонок, и это, конечно, был Джим. Никто другой не умел так приятно звонить. Она встала. Хотела пойти навстречу с достоинством, медленным шагом, но не выдержала и ринулась белым облаком вниз по коридору.
Джим был одет в вечерний костюм: в белом и черном, чернейшем черном и белейшем белом. И Лида, созерцая его и вспомнив о себе, воскликнула:
— О, как мы оба красивы!
Она выпорхнула из двери, пролетела бабочкой по двору и, как пчела в улей, влетела в дверь автомобиля.
Лида уехала, и все почувствовали, что устали и надо отдохнуть. Бабушка еще постояла у окна.
«Жених! Нет сомнения!» — думала она и пошла помолиться о Лидином счастье. Но молилась она не долго. Миссис Парриш с отъездом Лиды как-то вдруг угасла, стала брюзжать и требовать виски. Сели играть в карты.
Заметив, как оживлена была миссис Парриш, собирая Л иду на вечер, и как сразу она изменилась, когда не о чем было уже хлопотать, Бабушка решила, что надо поскорее заинтересовать ее чем-нибудь дельным.