-- С тобой хоть на край света! -- положил ему на плечо руку Василий Николаевич. -- А собираться мне -- раз плюнуть!..
-- А как подниматься будете на голец по такой погоде? Найдешь тропу? -спросил я.
Улукиткан удивленно посмотрел на меня, сокрушенно пожал сухонькими плечами.
-- Видать, худо думаешь обо мне, если так спрашиваешь...
Я обнимаю его, прижимаю к груди.
-- Прости, Улукиткан, я совсем не хотел тебя обидеть, боже упаси! Видишь, как вьюжит, вот и беспокоюсь.
Вьюки готовы. Мы забираемся в палатку. Нас встречает запах свежеиспеченного хлеба и вареного мяса. Я усаживаю Улукиткана рядом, Василий Николаевич пододвигает нам лист бересты с огромными кусками отварной сохатины, наливает в кружки жирного бульона и разламывает свежие, пахучие лепешки. Мы с аппетитом плотно завтракаем. Тишину нарушают порывы все еще ревущего ветра.
После завтрака вьючим оленей. Ветер, сталкивая мрачные тучи за хребет, злобно хлещет по щекам, будто предупреждает, что не пощадит и путников. Но я уже не отговариваю, не упрашиваю старика -- бесполезно. Смотрю с грустью на него и думаю: "Какой же ты старенький-старенький, но сколько еще в тебе молодости и энергии. Как тяжелы для тебя стали вьюки, как трудно твоим шишковатым пальцам стягивать подпруги, но как ты уверенно и безропотно все это делаешь, одержимый желанием нести людям добро -- в этом ты весь! Откуда ты черпаешь столько силы?!"
А Улукиткан, будто угадывая мои мысли, поворачивается лицом ко мне и говорит:
-- Приезжай еще. Только не откладывай, не те годы долго ждать, -- голос его наполняется печалью. Он нервно царапает свою бороденку скрюченным пальцем, глядит на меня добрыми и скорбными, широко раскрытыми глазами.
-- Буду жить надеждой, что когда-нибудь вернусь сюда, и мы еще поохотимся на снежных баранов, -- отвечаю я, чувствуя слезы на глазах. -- А ты тоже не торопись к предкам. Ты очень нужен людям. Ой как нужен!
-- Ладно, я подожду умирать, только приезжай. А если наши тропы больше не сойдутся, помни старого Улукиткана. Спасибо тебе, что мы долго были вместе. -- На его лоб набежали глубокие тени морщин, глаза затянулись прозрачной влагой. -- Однако, прощай!
Мы обнимаемся. Крепко жмем друг другу руки. И Улукиткан уходит впереди своего каравана в буран, навстречу опасности, вечно обремененный заботами о людях.
Больше мы с ним не встречались.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
-- Борись, и умирая борись! -- сказал старый Уйбан.
Неожиданная встреча
Да, больше мы с Улукитканом не виделись.
О последних днях его жизни мне рассказали его родные и близкие. Рассказали все, что им было известно о кончине старого следопыта, не дожившего всего несколько лет до своего столетия. И мне очень живо и отчетливо представились его состояние и переживания в эти последние дни и часы его долгой и необыкновенной жизни.