— А что там… ну твориться… Я ведь здесь уже больше трех лет. И ты знаешь, ничуть об этом не жалею. Только здесь, в этом мире, я себя почувствовал настоящим человеком! Человеком, а не презренным унтерменшем! А это дорого стоит! За это не грех и собственную кровь пролить! — повторил слова старика-егеря Вольф. — Ты тоже это скоро поймешь… Хотя я не знаю, насколько ты изменился в этом своем… новом состоянии…
— Генерал, я тот же, — заверил Вольфа Незнански. — Я постараюсь обуздать свою тягу к человеческой крови. Единственное…
— Что? — вскинулся Вольф.
— Если в этот мир забросят Патриарха, я не смогу с ним тягаться! Он прихлопнет меня в два счета! Или, что еще хуже, прикажет мне убить тебя… И я не смогу отказаться! Его власть надо мной безгранична.
— Ну, это мы еще посмотрим! Пусть только попробует сунуться!
— Послушай, а как ты узнал о нашей заброске? Мы-то сами точной даты не знали, не говоря уже о времени.
— А у меня после первого перехода развилось какое-то болезненное чувство, признался Вольф. — Едва только портал открывается, меня так ломать начинает, что хоть волком вой! И не важно — Штрудель ли свою машинку завел, или как-либо еще… Но когда ворота открываются, я это чувствую. Посмотрим, может и у тебя…
— Боюсь, что со мной ничего не получится, я боли практически не чувствую, — возразил Незнански. — Так что…
— Тебе еще крови принести? — спросил Вольф старого друга. — А то в одиночку выпивать мне как-то не с руки.
— Не откажусь, — согласился вампир. — Нам еще с тобой о многом нужно поговорить!
— Зимние ночи длинные, — сказал Вольф, выскакивая из избушки за новой порцией крови.
Когда первые лучики солнца коснулись верхушек заснеженных елей, Вольф спросил старого приятеля:
— Петь, а тебе днем как, лучше поспать?
— Вообще-то, как Высший вампир, я не боюсь солнца. Но, честно говоря, я бы зарылся куда-нибудь, потемнее и поглубже. Силы не только от чужой крови восстанавливаются…
— Давай в подпол, — предложил Вольф. — Там темно и прохладно. Да и мешать никто не будет. Только куда же тебя положить? — егерь задумчиво почесал затылок.
— Гроб в подпол войдет?
— Легко.
— Вот в нем я и покемарю.
Тихо, стараясь не разбудить задремавшего тревожным сном Пашу, Петра Семеныча сейчас никто бы не разбудил, даже пальнув над его ухом из пушки, они опустили гроб в подпол. Пристроив кособокую домовину между банок с соленьями и запасами картошки, Незнански влез в гроб.
— Может подушку дать или одеяло? — спросил Вольф.
— Не надо, я все равно ничего не чувствую…
— Ну, тогда до вечера, — Вольф закрыл гроб крышкой и вылез из подпола.