— А я ведь именно это хотел сделать, когда шел навстречу.
— А почему тогда не сделал, если хотел?
— Сам не знаю, возможно, испугался, что откажешь.
— Ой, ой, какие мы жалостливые к самим себе. Алешка, мне кажется такого в тебе, я раньше не замечала.
— И зря, я всегда таким был.
— Ну конечно.
— А что разве другим?
— Безусловно, другим.
— И каким же?
— Самоуверенным, напористым. Это ты просто ко мне относился всегда так, словно боялся меня лишний раз пальцем тронуть, а ведь других девчонок я думаю, ты без особого труда в постель тащил и зарубку в памяти ставил об еще одной победе. Вот и пришлось через себя переступить, а то так бы и осталась девственницей до двадцати лет. Нет, Алеша, не будем себя обманывать, между нами если что-то и было, то большой любовью это не назовешь.
— А как это назвать можно? — спросил я, и почувствовал, как задрожал мой голос от волнения и ожидания ответа.
— Не знаю, возможно, просто влюбленностью.
— А разве любовь и влюбленность не одно и тоже?
— На мой взгляд, нет. Это совершенно разные чувства. Любовь, это когда совершаешь поступки, не отдавая себе отчета в том, почему ты так поступаешь. Любовь… Это когда чувства переполняют тебя, окрыляют, зовут к чему-то или куда-то…
— Как в кино, или в романах?
— Возможно, и ты зря считаешь, что все это выдумка, для того, чтобы слезу выдавить. Нет, это все из жизни. Любовь, это когда друг без друга жить не можешь, только об этом и думаешь, поэтому, порой, глупости разные говоришь и совершаешь.
— Слушай, я об этом где-то читал, или в кино видел. Героиня какая-то говорила. Точь в точь, как ты сейчас.
— Тебе возможно смешно…, - она посмотрела на меня не то с укором, не то с сожалением. Но в её взгляде было что-то такое, что отозвалось в моем сердце болью, нет, скорее волнением.
— Вот между нами ничего этого не было, — тихо произнесла Лера, — Так пару раз переспали, и то из спортивного интереса. Получили удовольствие, а любви между нами, никогда не было. Да ты и сам это прекрасно знаешь, — она говорила и продолжала что-то чертить ногой на земле. Я чувствовал, что она говорит одно, а думает совсем о другом, и я никак не мог понять, что происходит. Мне хотелось взять её за хрупкие плечи, встряхнуть и сказать, — Лера, о чем ты говоришь, проснись, посмотри мне в глаза и скажи правду, — но вместо этого я сказал:
— Выходит, облом?
— Чего?
— Это я так. Одним словом, завтра ты улетаешь, и мы расстаемся навсегда.
— Выходит что так, — она сидела на лавочке и, болтая ногами, смотрела вниз. Я взглянул на неё, и во мне еще сильнее утвердилось чувство убежденности, что все, о чем она только что говорила, вранье. Она говорила одно, а думала совсем иначе, словно хотела крикнуть мне, — Алешка, неужели ты не видишь, как я тебя люблю, но не в силах сказать этого, потому что все те чувства, которые живут во мне, они боятся вырваться наружу, пойми, наконец, и сделай первым шаг навстречу. А может это только мне так кажется, и я хочу, чтобы так было на самом деле и права Лера, ничего между нами не было и нет? Я задумался. А ведь и правда, сколько девчонок у меня было за этот год и каждый раз они не вызывали у меня высоких мыслей и уж тем более идеи жениться на одной из них. Видимо, действительно Лера права, ничего серьезного, настоящего, что можно было бы назвать с большой буквы Любовь, никогда не было. Так, влюбленность, как она выразилась, возможность хорошо провести время, сходить в кино или кафе, поболтать о разном, тем более что она была не из числа тех, с которыми было скучно. Да, она права, во многом права, я слишком все приукрасил для себя. Запутался в себе и своих ощущениях, да еще эти сновидения о будущем.