— Какое любопытство? — спросила амазонка.
— Да взглянуть на молоденьких чаек? Слышите, как они опять кричат? Хотите?
— Ай, нет! Нет! Будет и одного разу.
— Я их покажу вам.
— Как покажете, барон?
— Достану из гнезда.
— Ах, нет, нет! Ни за что! Я умру со страху.
— Помилуйте, Марья Дмитриевна, это совсем не опасно.
Они остановились поодаль от обрыва. Фон Вульф сошел с седла и помог спрыгнуть на землю своей хорошенькой спутнице.
— Ах, как я рада! Мы здесь посидим, поглядим на море, помечтаем… Я так люблю мечтать, — болтала она.
— О чем же вы мечтаете?
— Ах, да разве можно все припомнить!.. Вы говорили, что здесь когда-то был храм Дианы; где же это место?
— Да вот тут, где мы стоим.
— Так тут была жрицей Ифигения?
— Да, ученые утверждают, что тут именно.
Амазонка рассмеялась.
— Чему вы смеетесь? — спросил фон Вульф.
— Так… Мне пришло в голову… Ведь Ифигения любила купаться в море.
— Полагаю, что любила: ведь она была гречанка, а для грека море его стихия.
— Как же она тут сходила к морю, с такой крутизны, разве это можно?
— Значит, она была только храбрее вас, — улыбнулся фон Вульф.
— А может быть, у нее был свой барон, какой-нибудь Ахиллес, который помогал ей взбираться сюда по скалам, — засмеялась амазонка.
Вульф отвел лошадей в сторону, и так как привязать их было не к чему, то он к концам поводьев привалил по тяжелому камню и, возвратившись к своей спутнице, сказал:
— Ну, теперь я готов удовлетворить ваше любопытство, — и смело стал спускаться по обрыву.
— Ай-ай! Куда вы, барон? — испуганно воскликнула Ляпунова.
— К Ифигении, сударыня, — отвечал тот, продолжая спускаться.
— Ах, Боже мой! Что вы делаете? Вернитесь, вернитесь!
Но фон Вульф спускался все ниже. У одного выступе он повернул несколько вправо и стал взбираться на отдельно выдавшийся утес с уступами. Ляпунова с испугом следила за его движениями; она даже побледнела.
— Ради Бога, барон! — умоляла она. — Не рискуйте вашей жизнью!
— Моя жизнь пустая, не стоит о ней жалеть, — отвечал тот, продолжая карабкаться.
— Но ваша жизнь… понимаете… я…
Она не договорила. Фон Вульф был уже на верхушке скалы. С отчаянным криком чайки кружились над ним; чуть-чуть не задевая крыльями его головы.
— Нашел! Нашел! — кричал он оттуда.
— Что нашли?
— Гнездо молодых чаек… Ах, какие они смешные.
Он вынул из кармана платок, положил в него одного птенца, привязал концы платка к пуговице камзола и стал спускаться с утеса. Чайки продолжали метаться над ним и кричать. Сойдя с отдельного утеса, он стал подниматься вверх, к тому месту, где все еще в страхе ожидала егф Ляпунова.