Он приподнял ее, чтобы она могла вытащить из-под себя юбку. Какой ужас, потрясенно подумала Мэдди, в этих любовных делах она становится просто-таки развратной. Даже если им не удастся довести дело до конца, было так приятно чувствовать его твердую плоть у себя между ног. Она поняла, что, просто раскачиваясь, можно вызвать невероятно восхитительные ощущения.
– Любовь моя, что ты со мной делаешь… – простонал Эйдриан.
– Ты хочешь, чтобы я остановилась?
– Нет, нет! – вырвалось у него.
Она возобновила свои движения, а рука Эйдриана вдруг скользнула ей под юбку, и он просунул внутрь палец. Мэдди вздрогнула и приподнялась, чтобы встать, но он быстро вернул ее на место.
– Тихо, – сказал он, – мы должны делать вид, что ничего не происходит. Надо залечь на дно.
Это показалось Мэдди смешным, и она рассмеялась бы, если бы не была так поглощена ощущениями физической близости.
А Эйдриан продолжал ласкать нежные складки ее плоти, и она уже не понимала, как можно все это выдержать.
Наконец, вскрикнув, она приподнялась в последний раз и упала в его объятия. Эйдриан прижал Мэдди к себе и начал целовать глаза, щеки и даже макушку.
Мэдди лежала с закрытыми глазами, совершенно счастливая, но почему-то чувствуя себя эгоисткой.
– А как же ты? – прошептала она.
– Я в порядке, дорогая. В другой раз… когда мы будем одни. А сейчас я, по крайней мере, смог сделать счастливой тебя.
Казалось, что он говорит искренно, поэтому она перестала беспокоиться. Ей и в голову не приходило, что это можно делать и так. Сколько же ей еще предстоит узнать! Как было бы хорошо, если бы у них впереди было много лет, чтобы научить друг друга всему.
Опасаясь, что из дома может выйти Томас, Мэдди немного отодвинулась от Эйдриана, хотя он продолжал обнимать ее за талию.
– Ты тоже любишь возиться в саду, как твоя мать? – спросил он.
Она оглядела клумбы с осенними цветами:
– Боюсь, у меня не так много времени, чтобы ухаживать за садом. Мой отец прав – все выглядит не так, как раньше.
Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал пальцы.
– Я знаю, как трудно тебе приходится, Мэдлин. На тебе все хозяйство и уход за отцом. Ты – обязательный человек и хорошая дочь.
Мэдди неожиданно разволновалась и спросила:
– Так ты понимаешь, почему я не могу его оставить, Эйдриан? Один он не справится, двое пожилых слуг мало чем могут ему помочь. Но даже если бы слуг было больше, я не смогла бы обречь его на одиночество, оставить только на попечение слуг.
– Я понимаю. У тебя доброе сердце, моя дорогая, и природа наделила тебя способностью любить. Я уважаю тебя за это.