– Это Розмари, ма.
– О, как приятно, он редко приводит друзей.
Магдалена Моррисон (Розмари увидела это имя на салфетке под лампой и поняла, что оно может принадлежать лишь хозяйке дома) величественно двинулась по направлению Розмари, сидевшей на диване. Всего три шага, но это превратилось в настоящее шествие. Не в силах удержаться, Розмари встала, чувствуя себя очень глупо – словно девочка, которую покорный и любящий сын представляет своей матери. Она протянула руку со словами:
– Очень рада познакомиться с вами, миссис Моррисон. У вас замечательно.
Пошлый комплимент слетел с ее губ помимо воли, и она в очередной раз прокляла свое воспитание. Бен, стоявший за спиной матери, деланно улыбался. И Розмари, к своему ужасу, вспыхнула. Улыбка Магдалены стала шире от похвалы. Розмари сказала именно то, что нужно, и была вознаграждена вежливым поцелуем в щеку. Она подумала: «Мне нравится, как целуются испанцы. Они хотя бы делают это от всей души».
Джек Моррисон вошел с бутылкой красного вина и аккуратно расставил перед ними бокалы на маленьких серебряных подносах. Все четверо сели. В комнате было темно из-за дождя, бившего в окна. Магдалена стала разливать, держа Бена за руку. Она села рядом с Розмари, и обе женщины застыли в официальных позах, держа спину очень прямо: одна – от страха, а вторая – от сознания своей власти в доме.
Джек принес печенье и домашние коржики. Перед каждым была поставлена тарелка с кружевной салфеткой.
– Мы уже ели, ма, – проворчал Бен.
Он и его родители начали говорить по-испански; голоса их звучали оживленно, и они обменивались короткими смешками. В воздухе витало напряжение, и Розмари казалось, будто перед ней разыгрывают какую-то нелепую шараду – она была в смятении, чувствовала себя не в своей тарелке, с трудом сохраняла самообладание. И поэтому безостановочно поглощала крохотные миндальные пирожные, стараясь есть быстро и пугаясь крошек, которые падали на безупречно чистый кофейный столик.
«Господи, – подумала она, – эта женщина еще хуже моей матери. А, черт, она хуже меня».
Наконец мать Бена повернулась к ней и заговорила по-английски.
– Вы заняты с моим сыном в съемках фильма, Розмари?
Ее глаза, столь же бездонные, как у Бена, бесстрастно изучали гостью.
– Нет, нет, миссис Моррисон.
– Пожалуйста, называйте меня Магдалена.
– Магдалена. Спасибо. Нет, я, я…
– Она приехала повидаться со мной, – сказал Бен.
Мать повернулась к нему.
– Но мне знакомо лицо Розмари. Она актриса, да?
– Нет, ма. Она ведет телевизионное шоу в Англии. Возможно, ты помнишь ее.
Магдалена вновь уставилась на Розмари.