— Я… ты моя. Моя… Моя.
Он уже спал, но горячее, прижавшееся ко мне тело, рука, обнимавшая меня, дыхание, касавшееся щеки, продолжали твердить — моя, моя… Ощущая глубокую саднящую боль, я неотрывно следила за медленно движущейся луной, а она спокойно наблюдала за нами. Свет ее сиял и в камне, прикрытом его тяжелой ладонью… Наконец, утомленные глаза мои закрылись.
И открылись только когда их коснулся солнечный луч. Вздрогнув, я села: никогда я еще не оставалась в этой кровати до восхода солнца. Поднявшись, начала торопливо одеваться. Камень запутался в складках одежды, и я потянула серебряную цепочку.
— Он ваш.
Вздрогнув, я оглянулась. Лорд лежал, заложив за голову руки — все это время наблюдал за мной.
— Не снимайте, — продолжал спокойно. — Теперь он принадлежит вам.
Цепочка зацепилась за волосы. Пытаясь распутать пряди, я сказала напряженно:
— Мы в расчете. Мне не нужны ваши подарки.
— Это не подарок, леди, — отозвался он в тон и сел, откидывая покрывало. Я поспешно отвела глаза — и потому не успела увернуться. Фэрлин подхватил меня за талию, прижал к себе.
— Вы не долг мне отдали. Вы подарили мне радость. Носите это украшение, леди… хотя бы до свадеб.
— Теперь я могу идти? — тихо сказал я ему в грудь.
Его руки медленно, нехотя, разжались.
— Да, но…
Я ждала продолжения, но Фэрлин молчал. Исподлобья взглянула в его лицо — он задумчиво смотрел на меня.
— Идите, — только и сказал он.
За обедом кусок не лез мне в горло. Я сидела, опустив глаза, ощущая щекой настойчивый взгляд хозяина замка и едва слыша перелетающий за столом разговор. Он был так близко, и подробности прошедшей ночи были так свежи… Я отчаянно вскинула голову, встретилась взглядом с горящими глазами лорда — он думал о том же. Я резко отодвинула тарелку, встала, бормоча что-то о нездоровье. Бросилась прочь, в свою комнату, запереться от него… от себя…
Как всегда, не услышала шагов — Фэрлин настиг меня, схватил, молча толкнул к стене, подхватывая под ягодицы, подымая…
— Нет! — испуганно крикнула я, но он вошел в меня — резко, грубо, больно; я всхлипнула, и, выругавшись, он замер.
— Прости… — шепот обжигал мне шею. — Я сошел с ума. Стоит только взглянуть на тебя, даже подумать… Прости.
Он снова начал двигаться — медленно, осторожно, постепенно убыстряя темп. Чувство ожидания, сладкого напряжения расцветало в моем теле, как невиданный цветок, и я подалась ему навстречу, обхватывая Фэрлина ногами. Он глухо застонал, уткнувшись головой в мое плечо…
Фэрлин молча целовал мои волосы, глаза, шею… Я отстранилась, поправляя одежду.