Гном ушел. Генрих поднялся, побрел к Олафу, изучавшему плиту Врат. Возле Олафа кружил в воздухе призрак барона Крауса.
- Вы великолепно сражались, господин барон, - сказал Генрих.
- Да? - призрак смутился и стыдливо потупил взгляд. - Я старался. Рядом с вами я не мог позволить себе сплоховать. А теперь вот незадача вышла:
Ремер из Майнбурга требует плату, а у меня нет ни гроша. Вы не смогли бы одолжить мне пару монет?
Генрих прикрылся ладонью, пряча улыбку.
- На что же Ремеру монета? Он ведь все равно не сможет на нее ни купить ничего, ни выпить…
- Он и не собирается ничего покупать, - буркнул барон. - Но у него дурацкий принцип - задаром не драться. Деньги его совершенно не интересуют с практической точки зрения главное, чтоб считалось, что работа оплачена.
Генрих вытащил кошелек, вывалил на ладонь пригоршню монет.
- Этого хватит?
- Хватит и одной, самой мелкой. Вы ее бросьте на землю, так как ни я, ни Ремер держать вещи не способны. А я пока кликну ландскнехта, покажу ему монету, и будет считаться, что мы в расчете.
- Ладно, вот монета для нашего бравого наемника, - сказал Генрих, бросив на могильную плиту пятьдесят пфеннигов.
Он повернулся к Олафу:
- Есть новости?
- Какие могут быть новости? - раздраженно буркнул тот. - В самую пору сойти с ума. Я ясно помню, что на этом месте раньше зияла дырища и из нее валил пар. А теперь плита лежит себе, словно ни чего и не случилось. Ни щелей, ничего. Даже трава из-под нее растет, как будто надгробье не двигали вот уж добрый десяток лет… Колдовство? Генрих промолчал.
- Значит, колдовство, - сказал Олаф. - Между прочим, я…
Над кладбищем вдруг раздались глухие удары. Олаф умолк, прислушиваясь. Генрих удивленно оглянулся. Звуки показались ему удивительно знакомыми, но понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что способно их вызвать. Понял это и Олаф.
- Ты слышишь? - спросил он. - Будто огромное сердце бьется…
Генрих поежился; по кладбищу пронесся дикий вопль:
- Спасайтесь, кто может! О ужас!
Древнерожденные кинулись врассыпную.
- Прячьтесь, господин Генрих. Скорее! - крикнул кто-то из домовых, юркнув в кусты. - Накликал-таки барон беду!
- Да что случилось?
- Па-ппа… Палач… - пробормотал дрожащим голосом призрак барона. - Королевский… За м-м-мной яв… яввился… Прощайте, г-господин Генрих, я п-пропал…
- Вы не ушли за Ремером? - удивился Генрих.
- У-ушел, а потом ве-вернулся, чтоб спросить, какого достоинства монета… - ответил призрак.
- Вы сказали, что это Королевский Палач явился? - переспросил Генрих.
Призрак барона кивнул. На беднягу было жалко смотреть. Он поблек, утратил прежние удаль и стать, выпучил глаза, вывалил язык. Если бы призраки могли умирать, барон был бы сейчас мертв.