Анабель усилием воли угомонила разбушевавшееся воображение. Она и представить не могла, что склонна к таким фантазиям. Ей вдруг захотелось убежать. Ее мирок, ее раковина, в которой было так удобно прятаться, разлеталась на тысячи осколков под каблуком вольного моряка в белоснежной рубашке с вырезом на груди, в котором… Впрочем, это уже было.
— Мисс Лоуэлл? — поинтересовался Уилсоу.
Анабель лишь кивнула.
— Прошу вас, садитесь.
Она смущенно присела на краешек кресла. Их взгляды случайно встретились, и Анабель поспешила отвести глаза. Она чуть не утонула в бушующем море его голубых, пронзительно голубых, как утреннее небо, глаз.
Кажется, я начинаю понимать Сьюзи, подумала Анабель.
— Рад познакомиться. Я Тед Уилсоу. Насколько я понимаю, вы бы хотели работать гувернанткой у моих детей.
— Да, — наконец смогла выдавить из себя Анабель.
— Я прочитал ваше резюме, навел справки у директора школы, о вас отзываются как об опытном педагоге, говорят, что вы отлично ладите с детьми, умело разрешаете конфликты, можете проявить строгость, когда это необходимо, а можете и закрыть глаза. Все так, мисс Лоуэлл?
— Да.
— Вот только ваш директор очень удивился, почему это вы вдруг решили уйти из школы…
— Если честно, мне просто захотелось попробовать что-то новое. Сейчас летние каникулы, и я могу позволить себе роскошь поработать.
Тед широко улыбнулся. Ему нравились фанаты своего дела.
— И, конечно, получить весомый гонорар? Анабель смущенно кивнула, хотя о деньгах думала меньше всего. Проклятая дотошность Теда! Теперь ей предстоит неприятный разговор с директором школы.
— Вам не понравилось, что я навел справки за вашей спиной? — спросил Тед.
— Боюсь, если я не смогу работать у вас, в школе меня ожидает неприятный разговор. Хотя я сама виновата. Нужно было переговорить с директором.
— Приятно видеть человека, признающего свои ошибки. Скажите, мисс Лоуэлл, у вас были ошибки в преподавательской деятельности?
— Были, — спокойно сказала Анабель. — Особенно в самом начале. Детская психика устроена гораздо сложнее психики взрослого человека. Только дети могут любить так искренне и совершенно не умеют ненавидеть. Их переживания и проблемы могут показаться взрослому человеку смешными. Ну что страшного в том, что твой макет вулкана не сработал? А для ребенка, который полгода трудился, а полгода для девятилетнего мальчишки огромный срок, вкладывал душу — это просто трагедия. Вы зря улыбаетесь, мистер Уилсоу, нельзя относиться к детям пренебрежительно, они это чувствуют. Нужно видеть в каждом личность, серьезно относиться ко всем их бедам и переживаниям, какими бы смешными они ни казались, и нужно уметь радоваться совершенным пустякам: получил за контрольную пятерку, выиграл в салочки, тебе улыбнулась Мэри из старшего класса — это поводы для вселенской радости. А многие взрослые становятся слишком взрослыми и перестают это понимать. И в этом кроется зерно проблемы отцов и детей. Непонимание в малом становится непониманием в большом. И вот вам трудные дети, преступность, дурное влияние улицы и престарелые родители в домах призрения. — Анабель осеклась и испуганно посмотрела на Теда. — Я, кажется, увлеклась…