— Ладно, давай посмотрим, что за дом там у тебя. — сказала она со вздохом му-жу.
— Вот и лады. — согласился тот.
Так и получилось, что в конце мая Лёнька с матерью и отчимом поехал на его «Волге» через Бор смотреть какой-то дом, оставшийся от матери Семёнова. Прое-хав трассу, машина свернула вбок. Проплыли мимо всякие там Зимёнки, Кротово. Потом пошла грунтовая дорога, вся усеянная лужами, как воронками после бом-бёжки. Семёнов старательно выкручивал руль из стороны в сторону, но продви-жение всё равно было очень медленным.
— Что это? — нарушила молчание Зоя.
Лёнька тоже уже с минуту наблюдал метрах в ста по курсу странную картину. Два велосипедиста выделывали крутые виражи, почти не трогаясь с места. Нако-нец, один залёг вместе с велосипедом на краю дороги, а второй ещё немного по-крутился и тоже приземлился.
— Да это местные. — ответил дядя Саня. — Гуляют пацаны.
Они тихо проехали мимо загулявших «пацанов» — двух дядей, заросших ще-тиной. Один лежал на спине под велосипедом и горланил песню. Другой пытался встать, не снимая ног с педалей — сразу на колёса.
Деревня Блошки была почти необитаемой. В ней оставалось всего семь до-мов, об остальных напоминали только заваленные мусором прямоугольники. Все брёвна постепенно растащили на растопку оставшиеся в живых старухи и местные пьянчуги. Лес подступил к самым огородам. А те давно заросли дикою травою, борщевник стоял такой, что в нём можно заблудиться. А в самой деревне вдоль бывшей улицы возвышались обломанные непогодой тополя. И были они так вели-ки, что смыкали кроны над густой муравой, которой поросла дорога.
Как ни странно, дом Пелагеи Семёновой стоял нетронут. Даже целы стёкла в окнах, хотя и не закрыты ставнями и даже не заколочены. Сад одичал и весь зарос малиной, крапивой и полынью. Баня слегка перекосилась, но редкие жердины чах-лого заборчика оставались на местах. В Блошках не трогали домов, у которых был жив хоть один хозяин.
— Никак Санька…?! — едва ворочая губами, матюкнулась ветхая старушка. Она, словно окоченевшая от зимней спячки муха, вылезла из-за такого же ветхого сарая. — И где ж ты… сын, столько годочков пропащался?
— В городе работал, бабка Лукерья. — ответил дядя Саня. — Милиционером.
— Ай, ай, малцанером! — восхитилась бабка. — А ето, знать, твоейная жена с сы-нишкой?
— Кто жив ещё, баушка Лукерья? — спросил Семёнов.
— Да кто тут жив у нас? Маниловна жива ещё. Кузьминичну снесли по осени, никто и не приехал. Захарыча забрали дети в город. Да Леший жив ещё. Чего ему, пню стоеросовому, сделается?!
Она ещё бубнила и перебирала всех, кого помнила, но Семёнов уже не слу-шал, он вместе с Зоей и Лёнькой прошёл калиткой внутрь палисада, ко входу в дом. Замочек на двери был ветхим, но сама дверь ещё крепка.