Давно пора, давно…
Но почему так неприятно это открытие? Отчего мысль, что в этом доме поселится чужая женщина, раздражает и заведомо вызывает неприязнь?
Наверное, оттого, что личная жизнь Сергея мне неведома. Он как-то сразу буквально через год после возвращения из армии переехал, купив квартиру с легкой руки Андрея. И будто отгородился. Нет, не скрывал, но и не распространялся. Спросишь — ответит и посмотрит так, точно я малое дитя, а он убеленный сединами старец.
Впрочем, взять Алешу, разве он ведет себя по-другому? А Андрей?
Но они совсем другое дело. Их жизнь мне известна без расспросов. За них я спокойна. У Алеши есть Галина Матвеева, коллега по работе. Милая женщина тридцати с лишним лет. И пусть он не верит, что она его любит, ждет, на что-то надеться вот уже лет десять как, пусть общается с ней лишь на уровне друзей и коллег, я знаю, что правильно поняла. Эти взгляды, полные тоски, преданности и ожидания, готовность помочь по любому поводу, дежурства лишь с ним и обязательное внимание и забота в виде ненавязчивых предложений выпить чая, отведать пирог, пришить пуговку к халату, отнести часы в мастерскую — как еще расценить, если не любовью?
Если со мной что-то случится, она будет рядом — поддержит, не бросит, не предаст.
Да, за Алешу я спокойна.
За Андрея — нет. Его личная жизнь похожа на затянувшийся судебный процесс. Жанна? Лишь ширма, красивая вывеска для поддержания имиджа преуспевающего адвоката. И осознает это, не претендует на большее, не стремиться. Ее устраивает отведенная роль. В свободное же от основной работы время у нее другая личная жизнь. Своя. Как и у Андрея — своя. На уровне непритязательных связей с подклассом легкомысленных, семейства алчущих. Ночь — миг. Спроси через час после расставания — не вспомнит ни имени, ни цвета глаз и волос.
Сергей другой. То ли отшельник, то ли Казанова. То месяц бродит по кабакам, снимая самых дорогих тонконожек, и устраивает такую сиесту на дому, что соседям жарко. То по полгода живет бирюком-трудоголиком.
А может быть, это Яна? Делала массаж и…принесла зубную щетку, а заодно и ребенка привела?
— Сережа, ты когда женишься?
— Опять? — прищурился он, стряхивая воду с рук. Шагнул ко мне чуть лениво, чуть задумчиво. И руки в карманы убрал. А взгляд, что у резидента. — Что ж тебе не терпится окольцевать меня с какой-нибудь курицей? Прямо мамуля в расцвете брачного ораторства.
— Почему — мама? И отчего — с курицей. Допустим, с умной, неизбалованной женщиной с ребенком.
— Ага, — Сергей качнулся на носках, обдумывая услышанное, окинул местность внимательным взглядом и усмехнулся. — Анюта, не напрягайся без повода. И с каких это пор тебя стало интересовать содержимое моих шкафов?