Ему вдруг показалось, что комната стала меньше; он словно разом оказался ближе к Мэри, к ее родителям, даже к развешанным на стенах миниатюрам.
— Тем не менее он понимал, что такое быть обычным человеком, правда, мистер Айрленд?
— Он про всех и про всё понимал.
— В его пьесах действуют обыкновенные люди. Кормилицы, заключенные, горожане. Но их обыкновенность граничит с гениальностью.
По ее пылкой речи он понял, что девушка очень одинока; снедавший ее жар редко находил выход.
— Вспомните кормилицу Джульетты, — продолжала Мэри. — Ведь она воплотила в себе самую суть всех нянек и кормилиц, которые были и еще будут на земле.
— А привратник в «Макбете»!..
— Да, да. Я про него и забыла. Мы должны составить список простых людей, действующих в пьесах Шекспира. — Это «мы» прозвучало чересчур фамильярно, и Мэри поспешно повернулась к матери: — Где же пропадает Чарльз, мама?
— В каком-нибудь недостойном его месте, я полагаю.
Миссис Лэм осуждающе вздохнула и, удовлетворенная, взялась за рукоделие. Ее муж уже спал возле угасающего очага.
— Можно я вам кое-что сыграю, мистер Айрленд? Чтобы пояснить одну мысль.
Мэри подошла к небольшому пианино, стоявшему в нише рядом с камином, откинула крышку и заиграла. Казалось, ее пальцы почти не касаются клавиш, но гостиную наполнили звуки сонаты Клементи.[56] Поиграв с минуту, Мэри обернулась к Уильяму:
— Красиво, не правда ли? Так возвышенно. Но особого смысла из нее не извлечешь. Шекспира я воспринимаю точно так же. Чистая экспрессия. Он тоже играет лишь черными и белыми клавишами. Всё.
Если бы в ту минуту на глаза ему навернулись слезы, он бы и сам не сказал отчего.
— Пожалуйста, сыграйте еще.
Музыка витала над ее родителями, не задевая их и не вызывая никакого отклика. Но Уильяма она взволновала. В книжную лавку музыка не залетала никогда; ему были знакомы лишь напевы, звучавшие в городских парках и на постоялых дворах. А эта музыка была совсем иная, из других сфер. Она подкрепляла сложившееся у него представление о Мэри Лэм.
Внезапно раздался громкий стук в дверь. Мэри поспешно встала и направилась в прихожую. Пробудившийся мистер Лэм спросил жену:
— Сколько еще мешков везти на мельницу?[57] Уильям вдруг почувствовал себя совершенно чужим в этом доме. Нежеланным гостем. Из прихожей доносились голоса:
— Я потерял ключи, дорогая.
— Что с тобой стряслось?
— Меня ударили.
— Ударили?!
— Какой-то негодяй сорвал с цепочки мои часы и был таков. Посмотри, рана на голове еще кровоточит?
Миссис Лэм бросила на Уильяма безумный взгляд и поднялась с кресла:
— Что случилось, Чарльз?