— Что вправду?
— Да я про домкрат и ключи...
— А что же! Жалко, что этот не ночью прошел. Может, какой-нибудь Геббельс ехал!
— А думаешь, танки или снаряды грохнуть не дело? Полный состав, а? — увлекся Генька.
— А как узнать? Ты купил расписание поездов? — усмехнулся Никита.
— Я, пока ты тут спал, безо всякого расписания научился. По стуку знаю. Хочешь, буду угадывать?
— Ты бы поспал пока, Генька. Ведь ночь не спал...
— Ладно, успею... Вот слушай. Идет... товарник — либо цистерны с бензином, либо танки, либо запломбированные вагоны...
Тяжелый, длинный состав запломбированных вагонов с часовыми на площадках прошел мимо них.
— Вот бы такой ковырнуть! — мечтательно шепнул Генька
— Было бы треску! Небось снаряды, — согласился Батыгин. — Вот кабы тол, а не ключ... Ведь не успеть. Отвинтить — полдела, надо сместить, а нечем...
— Ну-у, вдвоем поднапрем — и Вася!
— Да спи ты покуда, неугомонный! — настаивал Батыгин.
Генька попробовал уснуть. Он задремал, может быть на двадцать минут, но первый же приближавшийся поезд его разбудил.
— Пассажирский или санитарный? — не подняв головы и не открывая глаз, подал он голос.
— Ты будешь спать?! — строго сказал Батыгин товарищу.
— Не могу, Никита. Все надо продумать и взвесить.
Их захватила эта идея. Конечно, выйти к своим и передать поручение Бюро или хотя бы только добраться до партизан — великое дело, но вдруг по пути поймают... А здесь такой случай — и упустить?! Невозможно! С одной стороны, партийное поручение, а с другой — разве они не бойцы?! Что важнее сейчас, во время войны?.. Да и кто сказал, что они погибнут? Риск? Но разве побег не риск?!
Пленная рабочая команда после обеда вышла опять менять шпалы, работали однообразно, лениво. Солнце стало клониться к западу. Наконец ушла и команда пленных.
Стать партизаном здесь, в глубине Германии... Это была такая головокружительная и жгучая мысль... Правда, здесь уже не уйдешь в леса, не скроешься. Может быть, тут и конец... Но зато ты сумеешь разбить состав... хотя бы такой, как те, каких прошло за день десятки. Что бы в нем ни было — не напрасно на каждой площадке охрана. Если хотя на полсуток, даже на шесть, на пять часов нарушить движение поездов и задержать военные грузы, не говоря уже о реальных потерях фашистов от самого крушения... «И никто не узнает!» — с горечью подумал Батыгин. Все-таки было бы легче, если кто-нибудь знал хотя бы лишь то, что это сделали бежавшие из плена советские бойцы.
— Ну, так как?! — нетерпеливо спросил после долгого молчания Генька.
Батыгин вместо ответа сжал его руку.