Макданн наконец-то предлагает мне сигарету. О, наслаждение! Я беру, глубоко затягиваюсь, немного кашляю.
— Видимо, — говорю я Макданну, — он теперь перешел на знакомые ему личности, потому что обычные его жертвы стали более осмотрительными. — Я пожимаю плечами. — А может, догадался, что я наведу вас на него или что вы сами обо всем догадаетесь, потому и спешит свести старые счеты, пока есть такая возможность — прежде чем их предупредят об опасности.
Макданн сидит, уставившись в пол, и крутит на столешнице золотую пачку «Би-энд-Эйч». Он трясет головой. Такое впечатление, что он со мной согласен, а головой трясет, поражаясь мере человеческого коварства и ненависти. Кажется, на некий странный манер мне жаль Макданна.
Наступает пауза, во время которой входит молодой констебль с чаем; охранник у дверей получает свою чашку, а мы с Макданном пьем из своих.
— Так что же, инспектор, — говорю я, откидываясь на спинку стула. Черт, я чуть не упиваюсь происходящим, и плевать на это чувство в желудке. — Мы едем или нет?
Макданн облизывает губы, по всему видно — он мучается. Он кивает.
Я спотыкаюсь обо что-то в папоротниках, теряю равновесие, колени у меня подгибаются, и я падаю на спину, развернувшись во время падения. Лежу, хватая ртом воздух, в страхе перед мужчиной, который вот сейчас схватит меня, пока я лежу тут беспомощный; затем я слышу крик.
Я поднимаюсь на ноги.
Смотрю на землю — обо что это я споткнулся; обломанный сук толщиной с руку. Я смотрю на него и мыслями возвращаюсь к тому морозному дню несколько лет назад у реки.
Возьми ветку.
Снова крик.
Возьми ветку.
Я все еще разглядываю сук; мой мозг словно кричит внутри меня, и я не знаю — чем слушаю этот крик, только я не слушаю, мой мозг кричит мне: «Беги! Беги!» — но я этого не слышу, мне что-то мешает, что-то тянет меня назад, назад к Энди, назад к тому схваченному морозом берегу реки. Я слышу, как Энди зовет меня, и все еще вижу, как он тянет ко мне руки, я знаю, вот он сейчас снова ускользнет от меня, и ничего не могу поделать… Но я могу, на этот раз я могу; я могу сделать кое-что — и сделаю.
Я хватаю сук, выдергиваю его из травы и папоротника. Снова бегу, но теперь в обратную сторону, а перед собой обеими руками держу сук. Я слышу приглушенные крики Энди, в какой-то момент мне кажется, что я их потерял, пробежал мимо, но вдруг я вижу их — почти перед собой. Мужчина двигается вверх-вниз на Энди, его задница на фоне папоротниковой зелени кажется большой и белой; рюкзак все еще на нем, вид у него странный, пугающий и комический одновременно. Одна его рука крепко сжимает лицо Энди, голова повернута в другую от меня сторону, рыжие волосы упали на одно ухо. Я бегу к ним, держа сук двумя руками и закидывая его на правое плечо, перепрыгиваю через кустик и, приземляясь рядом с ними, со всей силой опускаю сук. Он с тупым, глухим звуком ударяется о голову мужчины, откидывая ее в сторону, тот крякает и пытается подняться, но потом обмякает. Я стою над ним.