– Да?
– Я ему сказала, что он больше похож на козла, потому что у него уже есть рога. – Она улыбается с игривым видом. – Ты бы видела, какое у него было выражение.
– Мама была с тобой?
– Конечно, ведь нужно было купить продукты, иначе ей бы пришлось запечь в духовке меня и подать на стол к обеду.
– Боже мой!
– Она начала говорить, что все это только шутка, и все такое. Представляешь, как смешно?
– Мне нужно отнести рожок маме, Рубен очень голоден. Ты видела Гадор?
– Нет, наверное, она пошла за чем-то для малыша. – Она поднимается и хватает меня за локоть своими почти прозрачными руками. – Сегодня суббота, и будет большой розыгрыш.
– Конечно, бабушка.
Я выхожу из кухни и направляюсь в свою комнату, передаю рожок матери, которая спрашивает, не хочу ли я сама накормить малыша. Я отрицательно мотаю головой, и она делает это сама, напевая себе под нос что-то без определенных слов и мелодии. В дверях появляется взлохмаченная Паула в пижаме, которая сосет большой палец.
– Кармина храпит, – торжественно сообщает она нам.
– Иди на кухню, и бабушка Марсела даст тебе молока с печеньем, – прошу я племянницу.
– Нет, я хочу, чтобы меня накормила бабушка Эла.
– Ладно, сейчас иду, подожди меня на кухне, – говорит моя мать.
Паула уходит, а я направляюсь к шкафу, чтобы достать одежду и сумку. Гадор оставила ее там, где я просила, – над ящиками с трикотажем. Стоя спиной к матери, я открываю сумку, собираясь достать чек, погладить его, поцеловать, а потом снова убрать до того момента, как мы придем в банк.
Я роюсь в сумке, открываю карман с молнией, засовываю туда пальцы и, улыбаясь, ощупываю материю подкладки, ощущая мурашки, которые от возбуждения возникают в подушечках пальцев. Где же ты, малыш, где ты, мой любимый, единственный, который никогда меня не покинет?
Я действую с осторожностью, чтобы в спешке не смять обожаемый чек. Ощупываю все очень аккуратно… Но не нахожу его. Я переворачиваю сумку, вытряхиваю все содержимое на свою кровать, не обращая внимания на осуждающий взгляд матери. На простыни падают карандаши для губ, пудра для жирной кожи, использованные билеты метро, очки, пластмассовый браслет, маленькая записная книжка с картинками на обложке, мое удостоверение личности и права, пара спичек без головок и еще множество вещиц неясного предназначения. Но чека нет. Он исчез. Не осталось и следа.
В одном из наружных карманов я нахожу запечатанный конверт и вздыхаю с облегчением. Наверное, Гадор положила туда чек для большей безопасности. Вероятно, она нашла его ночью, решила, что он имеет отношение к бухгалтерским делам моего бывшего шефа и предпочла запечатать его в конверт, а не оставлять во внутреннем кармане с молнией.