– Он грязный, – сообщает моя мать, проверив подгузник.
– Сколько времени, мама? – спрашиваю я, с трудом поднимаясь с постели. У меня болит все тело, я чувствую себя так, будто кто-то выдернул из суставов мои кости. Но больше всего меня беспокоит затылок, вероятно, я провела ночь в неудобной позе. После экзаменов я стала замечать, что недосып плохо влияет на мою голову и замедляет энергетический обмен моих нейронов. Мне необходимо проспать пару дней подряд, но я помню, что сегодня утром я должна отправиться с чеком в банк. Я чувствую неожиданную слабость, и малейшее движение вызывает резкую боль в области лба.
– Уже пол-одиннадцатого. – Мама кладет Рубена на разобранную кровать, где спит Гадор, и снимает грязный подгузник.
– Где Гадор?
– Не знаю, но малыш голоден. Смотри, как он сжимает кулачки, бедняжка. – Она ласкает Рубена, который, похоже, становится спокойнее, поскольку его персоне оказывают внимание, и теперь лишь недовольно икает, когда щекочут его белые пухлые пальцы.
– А где Бели, Кармина и Бренди?
– Все спят, ведь ночью вы пришли очень поздно, верно?
– Не слишком поздно.
– Ты можешь пойти на кухню и подогреть воду для рожка?
– Мама, я тороплюсь. Мне нужно уйти по срочному делу.
– Ничего. Это займет не больше минуты, а я пока поменяю подгузник у малыша.
Я отправляюсь на кухню и говорю «доброе утро» бабушке, которая сидит за столом. Перед ней стоит чашка кофе с молоком и лежат два чурро. Выражение ее лица безрадостное, и она рассеянно отвечает на мое приветствие.
– Сегодня суббота, Кандела, – напоминает мне она.
Да, но мой банк открыт утром в субботу. Они обожают создавать все условия для таких, как я, – желающих срочно передать в их руки какую-то сумму денег.
– Ты на кого-то сердишься? – Я достаю из холодильника воду для Рубена, отмеряю в стакан нужное количество, ставлю в микроволновую печь, включаю ее и жду несколько секунд. Потом достаю воду и наливаю ее в рожок, встряхиваю, чтобы температура была одинаковой, а затем осторожно добавляю туда три ложки материнского молока. – Ты, кажется, сердишься, бабушка?
– Нет, не сержусь, но сегодня я сцепилась с продавцом чурро, – говорит она и, кивая на тарелку, объясняет: – Считает себя очень остроумным, но он так же забавен, как геморрой, который был у меня в юности.
Я улыбаюсь и верчу рожок в ладонях.
– Почему?
– Потому что этот слизняк мне заявил: «Как здорово, теперь вам только двух рогов не хватает, чтобы походить на старую козу».
– Он правда тебе такое сказал? Какой грубиян.
– Да, но я ему дала отпор. – Удовлетворение местью прочерчивает на ее лице тонкие борозды. – Он острит, но со мной это не пройдет. Это точно.