Словно в ответ на его сомнения, Итильдин прошептал, стыдливо пряча глаза:
- Моему народу незнакома плотская страсть. Мы делим ложе только для продолжения рода. Я эльф, господин мой, я могу только отдавать свое тело.
- А я бог любви и магистр любовных искусств - так меня называют в Трианессе, и страсти во мне хватит на двоих, - сказал кавалер Ахайре и подкрепил свои слова обжигающим, долгим поцелуем.
И когда они прервались, чтобы отдышаться, Альва увидел, что в глазах эльфа больше нет страха, только безграничное доверие.
- Научи меня получать удовольствие и дарить его в ответ! Я хочу, чтобы каждая ночь приносила радость нам обоим.
- Охотно, любовь моя. Для начала нам понадобится большая кровать, а то здесь несколько жестковато, на мой вкус. Я, знаешь ли, гурман… - И Альва счастливо засмеялся.
Беспокойство их оказалось напрасным. Хваленая эльфийская холодность растаяла без следа под касаниями умелых рук и ласковых чувственных губ молодого кавалера Ахайре. Неведомое раньше блаженство подхватило эльфа, как девятый вал, сорвало с него всегдашнюю бесстрастную маску, и в его широко распахнутых глазах теперь отражались изумление, желание и безумное, всепоглощающее счастье. От сдержанности Итильдина не осталось и следа - он громко стонал и извивался, пока любовник ласкал его горячим ртом, прижав за бедра к кровати. А потом Альва позволил ему овладеть собой, и после первой неловкости, после первых секунд привыкания, телесного взаимного познания, Итильдин взял его так умело и нежно, как будто всю жизнь этим занимался, жарко шепча на ухо Альве:
- Лиэлле, эрве, ми алэссе… Любимый, жизнь моя…
Задыхаясь от страсти, Альва чувствовал, что тает, растворяется в своем возлюбленном, а тот - в нем. Никогда раньше он не переживал такого слияния души и тела, и оргазм обрушился на них с Итильдином одновременно, как яростный прибой обрушивается на прибрежные скалы.
- Я хочу еще. Я все время тебя хочу.
- Лиэлле… Так всегда бывает? Так всегда бывает у людей? Каждую ночь?
- С любимыми - да… Но у нас будет еще лучше.
- Разве может быть лучше?
- Наверное… не знаю… стоит попробовать. Боже милосердный, мне еще никогда не было так хорошо! Если будет лучше, это меня убьет. Шучу, не пугайся так, радость моя. Иди ко мне. Я проверю, как ты усвоил урок. Я строгий учитель…
- Теперь ты должен попробовать… Пожалуйста. Возьми меня.
- Не сейчас, радость моя. У нас еще будет время. Сегодня я твой. И завтра, и послезавтра, сколько захочешь. Любимый…
Всю ночь до утра рыжее мешалось с серебряным, сиреневое с алым, ослепительно белое с загорелым золотистым, расплавленное серебро отражалось в прозрачном изумруде. Они любили друг друга то неторопливо и нежно, то страстно и яростно. Рассвет застал их в объятиях друг друга, томных и расслабленных, но все еще полных желания.