Младший Ерназар содрогнулся от этой жути. Но и оторваться не было сил, его что-то притягивало, притягивало: «Смотри и запоминай на всю жизнь!» Саип-назар не мог заставить себя взглянуть на семью Алакоза и его дом — на то, что было когда-то его семьей и его домом. Закусив до крови губу, он опуетил голову на самую грудь.
Главный военачальник заметил, какое впечатление произвела учиненная им расправа на каракалпакских биев. Это вызвало у него презрение и злобу. С исказившимся лицом ткнул он саблей в сторону пепелища и отчеканил:
— Ерназар, Саипназар, за дело, быстро!
В сопровождении других каракалпакских биев они подошли к пепелищу. Откуда-то взялись лопаты. Все принялись разбрасывать золу, копать землю в том месте, где раньше находился очаг. Очаг, который служил роду Алакоза поколение за поколением.
Главный военачальник поднял и опустил голову; нукеры тотчас же вытянулись в ряд цепочкой из взрыхленного, перепаханного круга — сметенной с лица земли юрты Алакоза — и до самой Казахдарьи. Нукеры начали рыть узкий — в полшага — арык; мутная вода Казахдарьи заспешила-побежала по арыку и вскоре затопила круг… Грязная, с ошметками обгоревших кошм, вода покрыла, затопила жилище вожака каракалпаков.
Каракалпаки стояли в похоронном молчании; до многих, кажется, лишь сейчас стал доходить смысл происшедшего.
Чтобы нарушить эту погребальную тишину и отвлечь своих добрых мусульман от грешных мыслей, Каракум-ишан громко и уверенно обратился к ним:
— Мусульмане, вам выпали божья милость и милосердие! С вашим, с нашим извергом Алакозом покончено! Навсегда!.. Довожу до вас еще одну счастливую весть: русские потерпели поражение от турок! От мусульман! Главный военачальник священной Хивы, соблаговолите послать своих храбрых воинов к «русской стене»! Пусть они уничтожат ее! Пусть от неверных и следа и духу не останется на нашей земле!
Главный военачальник собрался отдать распоряжение, но нечаянно встретился взглядом с Кумар-аналык. Ее глаза, как два хауза, из которых постепенно, медленно текла-утекала вода, лихорадочно блестели. Блестели, чтобы раз и навсегда высохнуть… Он вздрогнул всем телом и подал знак есаулу. Тот вынул из торбы окровавленную голову Ерназара.
— Ну, убедилась теперь, ведьма?.. — прорычал хивинец.
Кумар-аналык рванулась к сыну.
— Сыночек мой! — прошелестел, как весенний вдте-рок, ее голос. Она поднялась, выпрямилась, взглянула пронзительно на главного военачальника, пошатнулась, опять выпрямилась. — Голове Ерназар Алакоза предстоит пройти через многие испытания!.. Сделай последнюю милость — дай мне ее на минутку!