– Ну не из-за этого же не взял бы, – хмыкнул догадливый Григорий.
– Нет, – отрезал Захар, не понимая, как это разговор свернул к такой неловкой теме. – Хороша девка, да не про меня. Богачи у нее в родне.
– Да ну! – удивилась Марфа. – Кто такие?
– Катерина сказывала, что отец ее покойный племянником приходился казанской миллионщице Башмаковой. Что им те безделушки, которые разбойники увели!
Марфа тихо охнула:
– Вот значит, что они такие гордячки-то.
Распутин же в задумчивости теребил бороду и помалкивал.
– Не мне к такому роду свататься.
– Ну, не дворяне какие! Коли сам будешь не нищий, могут и принять, – попробовал утешить его Григорий.
– А я и есть нищий! Нечего тут говорить.
– Как знаешь, милой, – примирительным тоном ответил Григорий. – И пусть барыня на меня не серчает. Коли смогу с матушкой договориться, то обязательно помогу.
Захар коротко кивнул и поднялся. Этот разговор его рассердил, но трудный обратный подъем на крышу сарая немного остудил страсти. Закрывая за собой маленькую дверцу, он бросил взгляд на оставшихся внизу Григория и Марфу.
К удивлению Захара, они теперь сидели почти вплотную друг к другу, и паломник осторожно поглаживал руку своей собеседницы. Марфа, как ни странно, не отстранялась и внимательно слушала то, что ей говорил Григорий.
Захар хмыкнул – раньше чем к утру возвращения своего спутника он теперь не ожидал.
Все-таки чудеса случаются! Когда впервые за последние несколько дней вдова Башмакова не передвигалась по дороге на своих двоих, а ехала, свесив ноги с тряской крестьянской телеги, эта мысль ее не покидала. Пыльный тракт лениво и приятно убегал из-под ее ног, и золоченая маковка церкви все удалялась.
Путники покинули негостеприимное село на рассвете, когда старший из сыновей Марфы привез новости из зырянской деревни. К радости путешественников, Распутин оказался прав. Как это ему удалось, Башмакову интересовало в последнюю очередь. По крайней мере, она старалась себя в этом уверить.
Катюша сидела рядом с ней на телеге, а мужики присаживались, только когда она катила под горку. На подъемах они облегчали ношу одинокой крестьянской лошадке и, как сейчас, шли рядом.
Воспользовавшись тем, что мужчины не могут их сейчас слышать, Катерина обратилась к матери:
– Матушка, позволь мне полечиться у Григория. Мне и отец Макарий советовал!
– Господи! Ну ты и выдумала! – в изумлении воззрилась на дочь Башмакова. – И не думай даже! Мало ли что там говорил этот сумасшедший отшельник!
– Но, мама! Что плохого может случиться? Даже если не поможет, хуже-то не будет!