– О’кей, о’кей, – откашлялся наконец полицейский, весело помахал ручкой прикрученной к стулу Изольде и, неторопливо переваливаясь с боку на бок, отправился охранять мирный сон лимассольских обитателей.
Дрессировщик провел патрульного до его машины, убедился, что фараон достаточно далеко отъехал, вернулся в пустое шапито и взял из рук фокусника еще один клинок.
– Вот что, Мальвина голубоглазая, – решительно и сухо начал он, – я тоже бросать умею. Детство у меня было трудное, бандитское, приходилось иногда и драться, и ножички швырять. Только я не иллюзионист Вольдемар Жозеффи, у меня нож может полететь куда угодно. Мне уже надоела эта игра в хороших – и плохих. Я тебя в последний раз спрашиваю, – он отвел руку с ножом назад, – и подумай хорошенько, прежде чем ответить. Ты собираешься пойти в полицию и сдать нас?
– Послушай, Вероника, не обижай меня, – снисходительно попросил Александр свою спутницу, которая порывалась честно располовинить счет за роскошный, в плане количества, да и качества тоже, ужин. – Где ты видела, чтобы женщина у нас платила за себя?
– У нас – нет, – согласилась девушка. – У наших женщин в глазах только одно желание: на халяву, – емко и жестко охарактеризовала своих соотечественниц гимнастка, – но здесь, милый Сашенька, не Россия, а Западная Европа, к которой Кипр, между прочим, имеет прямое отношение. Так что давай соблюдать местные традиции. К тому же, – напомнила черноволосая красавица, – это я тебя притащила, или, если хочешь, затащила на ужин.
– Сомневаюсь, чтобы у этих амебоподобных, ленивых созданий, под названием кипрские мужчины, – недовольно проворчал Оршанский, – было в традициях вообще приглашать женщин на ужин.
– Иногда бывает, – снисходительно улыбнулась Вероника. – И потом, если ты помнишь, я же так и не заплатила тебе за выступление.
– За какое выступление? – не сразу догадался журналист. – Это когда по моей вине ты сверзлась с каната? Лучше бы ты не напоминала, – грозно предупредил он, – теперь точно ни одного цента не позволю тебе заплатить. – Александр решительным жестом подозвал официанта. – Считай, что это оплата твоего больничного листа, – весело добавил он, рассчитываясь за ужин.
– Ну, а куда теперь? – поинтересовался Оршанский, когда они наконец вывалились из ресторанчика. – Каков твой дальнейший план действий?
– Медленно прогуляться в сторону цирка, – ответила Вероника, отдуваясь, – и растрясти в желудке этот изумительный винегрет.
– В сторону цирка? – удивился Александр. – Ты считаешь, что Изольда все еще сидит в фургоне иллюзиониста? Но зачем?